Внизу (СИ)

На этом странности и открытия для мужчины не закончились. Племянник его вновь удивил, сев на переднее пассажирское место. Он никогда здесь не ездил, предпочитая заднее место, подальше от взглядов и внимания. Сейчас же развалился в кресле по-хозяйски, словно всегда здесь и ездил.

Дальше было еще необычнее.

— Дядя, ты со мной к старшему управляющему не ходи, — произнесено это было так, словно просьба, но по тону звучало приказом. Да и голос был странный, совершенно непохожий на его обычный голос. Мужчина бросил на парня взгляд и тут же отвел его, не выдержав встречного.

Дядя все же хотел вставить слово. Мол, зачем одному ходить, лучше вдвоем, так надежнее. Вдвоем будем просить его, чтобы вошел в наше положение. Только куда там…

— Не надо, дядя, — веско повторил парень. Казалось, рубанул чем-то. Вообще, всякое желание перечить ему пропало. — Я сам во всем разберусь. Не беспокойся.

Сглотнув внезапно появившийся ком в горле, мужчина кивнул. После всего этого он ни слова не произнес до самой двери приемной, где и встал, словно часовой. Племянник же, не говоря ни слова, спокойно толкнул дверь и вошел внутрь.

— Доброе утро, госпожа секретарь. Я, Максим Сергеевич Симонов, уборщик 3-ей категории сервисной службы, оставлял заявку на прием, — донесся до мужчины совершенно чужой уверенный в себе голос, тон которого не не оставлял никак возможностей для отказа. — … Хорошо.

— //-//-

Александр широко раскрыл дверь и вошел внутрь кабинета, в глубине которого угадывалась фигура сидевшего мужчины. Не прошло и секунды, как тот с округлившимися от удивления глазами резко вскочил с места и уважительно поклонился.

Спрятав усмешку, парень неопределенно кивнул. Одетая им личина прошла еще одну проверку, оказав на старшего управляющего просто «пушечное» воздействие. И невооруженным глазом было видно, что того просто «колбасит» от волнения. Видно, услужливое сознание представило ему чей-то очень и очень важный образ, в который он и «увидел».

— Господин старший управляющий, мне было назначено. Максим Сергеевич Симонов, уборщик 3-ей категории сервисной службы, собственной персоной, — наконец, Александр нарушил затянувшуюся паузу. Разрушить созданную в голове у хозяина кабинета «картинку» было не страшно. Все равно ее воздействие продолжало оказывать то или иное влияние. — Прошу выслушать меня.

Старший управляющий сделал крошечный шажок вперед и взглянул на него исподлобья, словно хотел посмотреть, но боялся. Его лицо постепенно вытягивалось все сильнее и сильнее, уже напоминая лошадиное. Испытываемые им эмоции живо сменяли друг друга: страх на шок, шок на удивление, удивление на узнавание.

— Подождите… Ты?! Это ты?! — до старшего управляющего, наконец, дошло, кто вошел в его кабинет. Не понимая, как ему мог привидеться кто-то другой, он судорожно начал озираться. Ведь, он точно видел какого-то важного человека! Не с ума же он сошел! — Значит, это ты.

Вытирая пот со лба, бледный мужчина рухнул в кресло. Никак в себя не мог прийти после такого.

— Что тебе? Я же ясно сказал, что ты уволен. Чего непонятного? — на смену удивления пришло раздражение. Явно хотел скрыть неловкость от своей оплошности. Ведь, про него могли такое подумать… — Расчет получил и забирай свои вещи, — он демонстративно уткнулся головой в стол, громко зашуршал какими-то бумажками. Мол, чего тебе еще нужно, пацан? Иди-иди прочь, не видишь, взрослые люди заняты серьезными делами.

У парня все эти ужимки вызывали лишь снисходительную улыбку, которую он, тем не менее, тщательно прятал. В полной тишине Александр прошел к столу и удобно расположился в стоявшем рядом глубоком кресле. Сложил руки в замок и спокойно посмотрел на старшего управляющего, у которого медленно поползла челюсть вниз.

— Гм…, - неопределенно прогудел хозяин кабинета, испытывая явный когнитивный диссонанс. С одной стороны, тот видел перед собой самого обычного уборщика, ничего незначащую пешку в местной иерархии, туповатого паренька, который с трудом справлялся со своими обязанности чистильщика унитазов. За все время его работы здесь от него и двух слов подряд никто не слышал. Передвигался все время перебежками, молча, то и дело униженно кланяясь каждой персоне в дорогой одежде. Презрительное-уничижительное отношение к этому уборщику у старшего управляющего давно уже было выработано и основательно устоялось. С другой стороны, сейчас он всеми своими органами чувств ощущал совершенно иное. Перед ним представал прямо противоположный образ — образ важной серьезной персоны, абсолютно убежденной в своем праве вести себя именно так и никак иначе. Эта аура силы и влияния буквально физически ощущалась, принося дискомфорт и желание вскочить с места и вытянуться «во фрунт».