Внизу - Сванетия

Вышли на заброску продуктов, разведку, акклиматизацию. Мы подошли под Чонторен (около 6 тысяч), они вышли на гребень, на 5500 метров. Погода плохая. Пришлось отсиживаться, но, чтоб не съесть продукты из заброски, решили спускаться в пургу.

Те почему-то спускались не на Дикий, а па ледник Звездочка. Мы решили им помочь, вытоптали площадки для палаток, сварили для них обед. Но они не захотели воспользоваться нашей помощью, отказались от обеда и сказали, что идут вниз, сразу в базовый лагерь. Нам это показалось странным и обидным. А утром мы начали спускаться, смотрим: на Звездочке между трещин стоят красные палатки. Не успели они уйти, просчитались. В базовый лагерь их группа вернулась только на второй день после нас.

Тут начались разговоры, разгорелись споры, кто был прав, кто виноват. Начальник экспедиции собирает всех и говорит: «Раз сами не смогли договориться, будете выполнять мои приказы. Кто ослушается — вниз». Со мной поговорил, поддерживай, мол, иначе все развалится. Я беспрекословно подчиняюсь. Та группа просит к себе двух Михаилов Хергиани. Начальник приказывает создать штурмовую группу в составе: Джумбер Медзмариашвили (руководитель штурма), Кирилл Кузьмин, оба Хергиани, Илико Габлиани и Теймураз Кухианидзе. Остальные работают на них. Начальник вспомогательной группы—Борис Гварлиани. В случае болезни одного из членов штурма восхождение прекратить и всем спускаться.

Вышли на 5300, заночевали в снежной пещере. Следующая ночевка на 5600, потом на 6000 метров. Все в пещерах. Погода плохая, все время очень сильный ветер. На 6500 ночевали в палатках, рыть пещеру нет сил. От 6500 поднялись всего до 6700, опять ночевали в палатках. На следующий день прошли всего сто метров и поставили палатки на скалах.

Я слушаю этот лаконичный рассказ и думаю, как передать читателю ту картину, те ощущения и переживания людей, ту чрезвычайно сложную и трудную обстановку,  когда альпинисты на высоте под 7000 метров могут пройти в день всего лишь сто метров?! Как это объяснить людям, никогда не бывавшим на высоте?!

Можно попытаться рассказать об этом научно, что ли. Человек на такой высоте попадает в совершенно особые условия среды, которая не может не сказаться на его самочувствии и работоспособности. Низкие температуры (30, 40 и даже 50 ниже нуля), ее резкая суточная амплитуда, необыкновенная сухость воздуха, сильная солнечная радиация, иногда почти ураганный ветер и самый страшный враг альпиниста—высота, вызывающая недостаток кислорода, вернее—уменьшение парциального давления кислорода, приводящее к горной болезни. Ведь на высоте Эльбруса атмосферное давление уже меньше половины нормального, на высоте 6000 метров оно равно 353 миллиметрам ртутного столба, на 6500—330 миллиметрам, а на 7000—307 миллиметрам. Жизненная емкость легких при этом уже начиная с высоты 4000—5000 метров наполовину сокращается за счет внутрибрюшного давлении. Происходят значительные изменения в составе крови и в работе всей сердечно-сосудистой системы. Заметно уменьшается сила мышц. Быстро наступает утомление. Учеными установлено, что уже на высоте 3400 метров сила рук уменьшается на одну треть. А на высоте 6000 метров?! Нарушается координация движений, происходят заметные сдвиги в психике. В результате всего этого— сердцебиение, одышка, головная боль, тошнота, апатия и часто совершенно необъяснимые поступки людей.

Это по научному. А попросту, что такое семь тысяч метров? Это четыре вдоха и выдоха на каждый шаг; это огромное усилие для того, чтобы нагнуться я завязать шнурок своего ботинка; это Леша Стайков, сдирающий зубами со своих почерневших рук рукавицы оттого, что ему «жарко»; это одиннадцать ребят с сильной волей и нечеловеческой выносливостью, давших себя завалить падающим с неба снегом, ибо после нескольких дней лежания в палатке они не в силах были уже пошевелиться; это ноги без пальцев; это руки-культяпки, которые нам часто приходится пожимать; это... это не на грани человеческих сил, а за ней. Известный английский альпинист Эрик Шиптон говорил: «Альпинист на большой высоте подобен больному, бредущему во сне».

«Семь тысяч, очень сильный ветер». Как это передать? Вот как это описывает знаменитый австрийский альпинист Герберт Тихи, переживший такое на склонах Чо-Ойю: «Небо было безоблачным, но мы его не всегда видели. Временами нас окутывали снежные вихри. Ветер огромной силы, какой мне еще не приходилось видеть, хлестал по склону... По всей вероятности, температура была 30—35° ниже нуля. Но самое удивительное, что над нами было безоблачное синее небо. Я сидел в снегу рядом с Пазангом, мы не могли стоять, так как ветер мог сбросить нас со склона. Палатка, где находились Анг Ньима и Аджиба, тоже была завалена. Под прижатым полотном ясно вырисовывались их скорчившиеся тела. Мы их разбудили. Фигуры ожили и выползли к нам.

— Мы все погибнем!—кричал Пазанг.—Никогда... такая пурга... умереть...