Вновь, или Спальня моей госпожи

Она продолжала думать о первой сегодняшней сцене — диалоге Лидгейта и леди Лайтфилд. Что обычно делал Брайан, когда ему кто-то надоедал? Он не прерывал собеседника, не уходил — дети алкоголиков всегда избегают конфликтов. Но его глаза делались безжизненными — совсем как сегодня у Лидгейта. Лидгейт смотрел на леди Лайтфилд с выражением, которое Дженни зачастую замечала у Брайана.

Она окинула взглядом студию. Надо найти Брайана. Ей необходимо было увидеть его лицо — такое знакомое. Она должна убедиться, что он вовсе не похож на Лидгейта. Но тут она вспомнила — Брайана сегодня нет в студии. Он в их новом доме, присматривает за рабочими, кладущими кафель на кухне…

Кухня. Старинный шведский кухонный стол. Бесконечная погоня за подходящим кафелем, за нужными материалами для отделки… Коллекционер. Лидгейт — коллекционер. Он гораздо больше интересуется вещами, нежели людьми.

А Брайан?

Дженни словно в тумане поднялась в свой кабинет. Присела за стол. Она знала, что сегодня ей больше делать нечего.

Глупо до такой степени расстраиваться. Ну и что, если один из ее персонажей позаимствовал пару черт, присущих Брайану? Писатели всегда так поступают. Подумаешь, большое дело… На первых порах чувствуешь себя неловко, словно выдаешь тайны своих друзей, но потом-то привыкаешь!

Но тут дело было гораздо серьезнее. Все внутри нее кричало. Это не просто нарушение прав личности, не просто вторжение в чужую тайну. Дженни трясло, болел каждый мускул. Все тело, все чувства были напряжены…

Но ведь она уже «использовала» Брайана в своем сценарии! Намеренно, совершенно сознательно она описала нечто подобное истории их отношений. Лорд Кортлэнд и леди Варлей росли вместе и любили друг друга с детства. Родители не сочли нужным поженить их, а устроили их браки с другими людьми. И хотя оба они были преданными и верными супругами своих «половин», но любовь друг к другу пронесли сквозь все эти годы, потому что выросли вместе.

Дженни включила монитор, внутреннюю связь и села, опершись локтями на стол, закрыв глаза ладонями, слушая, как объявляют о сцене, которую сейчас будут снимать. Время от времени она бросала взгляд на монитор. Вдруг она вспомнила все сегодняшние сцены до мельчайших подробностей — теперь она точно знала, в каких эпизодах занят герцог. Когда съемки закончились, Дженни подождала минут десять и спустилась вниз. Она прошла через весь второй этаж, миновала конторку охранника, закрытую дверь гримуборной Брайана… Постучалась к Алеку.

— Входите-входите! — ответил голос Рэя Бьянчетти, приветливый и дружелюбный.

Дженни совсем забыла, что Рэй тоже там. Она открыла дверь. Оба стояли у зеркала, смывая грим: Рэй, до пояса обнаженный, в тренировочных штанах, плотно облегавших худые бедра, и Алек в джинсах и расстегнутой рубашке с распахнутыми полами. Цвет кожи у них совершенно разный, но оба широкоплечи и наклонялись к зеркалу с одинаковой мужской грацией. Актеры казались родными братьями.

Увидев ее, оба выпрямились. Рэй вытер лицо полотенцем.

— Ты пришла похвалить нашего друга за то, что его поиски, наконец, увенчались успехом?

— Да.

Алек повернулся к ней, застегивая рубашку.

— Я долго это искал, — сказал он, словно извиняясь за напрасно потраченное время. — Но, по-моему, теперь я его более-менее раскусил.

Он указал ей на стул. Гримуборная была длинной и узкой. Стены покрашены в цвет слоновой кости, но местами облупились. К тому же комната была довольно сильно загромождена — от прежнего соседа Рэя остался набор из софы с обивкой из буклированной ткани и пара таких же стульев. Дженни села. Было так тесно, что подойти к софе можно было только перешагнув через столик для кофе, что Алек и сделал.

На джинсах Алека, на левом бедре, виднелось светлое пятнышко. Ткань почти протерлась, видимо, он когда-то носил на этом месте какой-нибудь инструмент.

Он уселся на софу, положив одну ногу на кофейный столик. Лидгейт никогда в жизни так бы не сел.

Зачем, собственно она сюда пришла? «Умоляю, скажи, что это неправда. Пожалуйста, скажи, что не Брайан послужил прототипом для Лидгейта!»

Она вздохнула и взглянула Алеку прямо в глаза:

— Ты все так здорово делаешь!

Как трудно было это произнести! Меньше всего ей сейчас хотелось хвалить Алека за удачную игру.

— А ты можешь что-нибудь рассказать мне про Лидгейта? — голос звучал чересчур сухо, но она ничего не могла с этим поделать. — У меня с ним сложности. Мне нужна твоя проницательность, твоя интуиция.

Минуту Алек молчал. И вдруг Дженни пронзила острая боль. Он все понимает! Не может быть. Это немыслимо…

— Не знаю, насколько точно мне удастся облечь свою мысль в слова, — сказал он наконец, — но я вижу его человеком, которого воспитывали женщины.

Да, Брайана воспитывала одна мать…

— Причем женщины, недолюбливающие мужчин.

Да, и это сущая правда.

— Поэтому, — продолжал Алек, — он ощущает себя пупом земли, но тем не менее знает, что так быть не должно. Что пупом земли на самом деле является другой — его отец. Похоже, он тоже был герцогом.

— Старый герцог, — прошептала Дженни. — Так мы его называем.