Вновь, или Спальня моей госпожи

Дэвид тоже сильно переменился. Целых девять месяцев он провел на подмостках Бродвея. Конечно, он рад был встрече со старыми знакомыми, но за это время успел приобрести новых друзей. «Спальня моей госпожи» больше не была для него родным домом…

Все шло из рук вон плохо. Захворал Гил, и доктор сказал, что организм не справится с болезнью, если он как минимум неделю не проведет в постели. Теренсу ненавистна была даже мысль о том, чтобы нанять временного режиссера, хотя весьма недурные ребята из «Аспида!!» шатались без работы. Он в одиночку горбатился по пять дней в неделю, вечно ходил со слезящимися, покрасневшими глазами, и то и дело выбивался из графика. Последнюю неделю все трудились с раннего утра до восьми, а то и до девяти вечера.

Когда Гил, наконец, выздоровел и вышел на работу, лестницы были застланы ковровыми дорожками, и все катались по этажам на лифте. Лифт тащился со скоростью черепахи, и на каждом этаже скапливался народ. Дженни не верила своим глазам. Почему никто не додумался заплатить рабочим лишних десять процентов, чтобы все успеть доделать за выходные!

После ленча она подошла к лифту, где уже толпились актеры.

— Мы торчим здесь до ночи уже с двадцатых чисел декабря, — пожаловалась Фрэнсин. — Нам нужен Алек.

— Нет, нам не нужен Алек, — отрезала Дженни.

Кто такой Алек? Простой актер! Два года они делали шоу без него — и вполне справятся еще лет двадцать! В том, что творится в студии — вина Гила и Теренса. Отсутствие Алека тут ни при чем.

Все капризничали и выходили из себя, желая знать, где Алек. Каждый считал своим долгом осведомиться, почему он не приходит.

— Может, я нагрубила Его Светлости? — мучалась Барб Эллен. — Наверное, я была с Алеком невежлива?

— А может, лорд Кортлэнд слишком рьяно пытался затмить его?

— Да, именно это я и делал, — признавался актер.

Дженни больше не могла этого вынести — каждый изо всех сил старался представиться главным героем драмы! Она раздвинула толпу и пошла сама не зная куда, иначе непременно выложила бы все начистоту. «Это не имеет отношения ни к кому из вас. Алека здесь нет только из-за меня!»

Но она не могла заставить себя произнести эти слова.

Дженни вошла в артистическую. Подсобные рабочие резались в карты. При виде ее они заволновались: «Нам подвинуться? Вам нужен стол?» Они были готовы сделать что угодно. Еще бы: вошел главный сценарист!

— Нет-нет! — замахала руками Дженни. — Сидите!

Вдруг откуда ни возьмись явился Рэй:

— Дженни, у тебя все в порядке?

Следом прибежали Трина с Карен. Все выглядели взволнованными — лица озабочены, глаза вытаращены… Женщины захлопотали вокруг нее! Им было больно видеть ее в расстроенных чувствах.

Может быть, рассказать им, что происходит? Ведь это ее друзья, ее семья… Они не смогут помочь ей, не зная, в чем дело.

Ничего глупее в своей жизни она не делала. В двадцать четыре часа новость облетела студию: «Алек не вернется, пока Дженни не полюбит его».

Дженни казалось, что она окружена двадцатью докторами, постоянно измеряющими ей температуру. «Ну как, еще не влюбилась?» Все хотели ускорить лечение, наперебой расхваливая Алека, красочно расписывая его достоинства, уверяя, что второго такого чуда, как он, в целом свете не сыщешь. Правда, при этом не забывали упомянуть, как он всем им необходим…

Она все это знала. «Замолчите! Я не хочу слышать, насколько он нужен вам. Я хочу знать, насколько ему нужна я».

Алек — спасатель по натуре, он замечательно все раскладывает по полочкам, даже если вокруг полнейшая сумятица. Но Дженни не нуждалась в спасателях. Спасение утопающих — дело рук самих утопающих.

Через пару дней к ней в коридоре подошел Брайан. Попытался положить ей руку на плечо, но она отпрянула. Ей неприятны были его прикосновения. Рука беспомощно повисла в воздухе. Но он все равно заговорил:

— Я восхищен твоей цельностью.

— Цельностью? Что ты имеешь в виду?

— Наверное, слово не слишком удачное… Верностью — это больше подходит. Преданностью…

Цельность. Верность. Преданность. О чем он? Безусловно, она обладает этими качествами, но все эти годы он принимал их как нечто само собой разумеющееся. Почему же именно сегодня они так восхитили его?

— Не понимаю, что ты имеешь в виду. — равнодушно произнесла Дженни. «И понимать ничего не желаю». Она надеялась, что он оставит ее в покое.

Брайан захлопал глазами:

— Ну, ты же знаешь, о чем все толкуют… о тебе и Алеке…

Боже праведный! Он считает, что дело в нем! И она не может полюбить Алека оттого, что верна и предана ЕМУ!

Дженни едва сдержалась, чтобы не отвесить Брайану пощечину.