Внучка императора

— Нет, даже был рад, что Рактий получил военное образование. Это уже потом, когда мы отслужили обязательный контракт, он отправил его в банк и тому пришлось заканчивать Университет экономики и финансов в центре мира.

— Слушай, отцу почти семьсот лет, а тебе тогда сколько?

— Четыреста семьдесят три. У драконов процесс взросления долгий. Они становятся самостоятельными после двухсот пятидесяти.

— Ого! Но ты же не дракон, чтобы жить так долго, — удивилась я.

— Но и не человек, чтобы жить мало.

Вскоре после окончания ритуала гости начали прощаться, чтобы разлететься по своим мирам.

— Пора и нам, — вздохнул дед. Потом обратился к архимагу: — Разделишь с нами трапезу? Там, в пещере, я не узнал тебя, мой мальчик, мы очень давно не виделись, я был расстроен гибелью жены и исчезновением Аг'пии. Но я не отказываюсь от своих слов, которые сказал, когда впервые увидел тебя: ты всегда желанный гость в моём доме.

Обед был обычным. У драконов не принята тризна, поэтому на столе не было ритуальных блюд или приборов. Единственное, что напоминало о том, что в семье траур, — это наши одежды и малюсенькие салфетки, которые, как капли крови, были разбросаны на белоснежной скатерти.

— Инк, — обратился отец к другу, когда все, кроме кота и деда, переключились на кофе, — в корпусе не изменилась традиция предоставлять небольшой отпуск после окончания важной операции?

— Да, я свободен.

«До следующей пятницы», — мысленно продолжила я фразу. Кот, прочитав мои мысли, хихикнул. Смотрел наш мультик или любит английскую детскую литературу?

— Хочу попросить тебя сопроводить Аг'пию на Океан. У неё там друзья, а девочке надо отдохнуть и согреться. Сможешь?

Мы с Инком одновременно закатили глаза и вздохнули. «Ну и что это будет за отдых?» — подумала я. Что подумал архимаг, осталось для меня тайной. Но думаю, что цензурных мыслей было мало. Вдруг Рактий напрягся и посмотрел на меня, а потом сказал:

— Ол'лия просит разрешения зайти для того, чтобы выразить сочувствие.

Я сделала вид, что мне интересен только выбор микроскопического пирожного к кофе, а слова папочки — это не ко мне.

— Так отчего ты держишь её за дверью? — удивился дед, и я поняла, что он не в курсе моей истории попадания на Драконниду. — Эй, кто там, пригласите леди Ол'лию вог Низер войти!

Мужчины поднялись, чтобы поприветствовать вошедшую, а та в свою очередь присела в низком реверансе:

— Мой император, примите моё искреннее соболезнование в связи с безвременной утратой, — произнесла леди своим бесцветным голосом. И было непонятно, к кому она обращалась. К отцу или сыну.

Вар Фламери-младший шагнул к почти коленопреклоненной леди и подал руку, чтобы та смогла подняться. Смотрелись они великолепно! Утончённую элегантность Ол'лии подчеркивала интеллигентная мужественность Рактия, и при взгляде на эту прекрасную гармоничную пару всем было понятно, кто будет следующей императрицей Драконниды. Я же изо всех сил старалась никоим образом не выдать свои эмоции и мысли: пора бежать. Не похожа будущая папочкина жена на ту, что забывает обиды. Даже те, что придумала сама.

«Деда, — мысленно потянулась я бывшему императору: — Тебе сейчас обязательно оставаться на планете?»

«Думаю, что могу позволить себе небольшой отдых. У тебя есть предложение?»

«Да! Давай сбежим на Океан».

«Я с вами!» — вмешался кот.

«Вы забыли, что леди Аг'пию Рактий поручил мне!»

«Ты менталист?!» — хором удивились наша троица, уставившись на Инка.

«Я — архимаг! Этого вам недостаточно?»

Глава 21

Дед стал императором, будучи, по меркам драконов, очень молодым. Родители Лир'рии, свалив на Тес'шаса почетную каторгу власти, пожелали всего наилучшего и, вильнув хвостами, отправились путешествовать по мирам. Даже представить не могу, как поначалу ему было трудно управлять миром своенравных и гордых драконов. Еще и жена… Но о покойных только хорошее.

— Деда, а ты когда последний раз отдыхал?

Задумался, почесал в затылке — вот прям межгалактическое и межрасовое место поиска ответов на трудные вопросы — и ответил:

— Кажется, перед женитьбой. С друзьями вот так же на рыбалку выбирались.

Мы дрейфовали на арендованном баркасе у выхода из бухты Порта. Светило катилось к закату, клёв был отличный, что радовало деда и кота. За каждую пойманную рыбку они с удовольствием поднимали стопку. «Ну, за рыбалку!» — говорил Бродяга, не чураясь явного плагиата, и опрокидывал в пасть алкоголь. Инк, закинув руки за голову, валялся на пушистом пледе, расстеленном на носу, и рассматривал предзакатные облака. Я пристроилась на корме. Лёжа на широкой лавке, опустив в воду большую лохань с плоским стеклянным дном, рассматривала жизнь океана: стайки рыб, медуз, тени каких-то больших обитателей глубин, что скользили под нашей лодкой. Несколько раз подплывали чудные рыбы с большими глазами и смотрели через стекло на меня. Купаться мне не разрешили, рыбу ловить тоже, а снабдив этим примитивным приспособлением для наблюдения жизни в воде, решили, что скрасили мой досуг.