Внук

– Делайте, как я сказала? – поставила точку мама уже ослабшим, но ещё не лишённым прежней уверенности голосом. – Да простит меня Бог, если я не права.

Она поцеловала нательный крестик. Затем вытерла с лица пот и сказала:

– Передай Кирюхе, пусть режет всех. Только не сейчас. Завтра пусть приходит.

Женщина в платке попятилась назад и обратилась к одному из рослых мужчин, с которым они ушли на задний двор, где бабушка держала коз. Саша успел заметить, что именно к этому мужчине мама обращалась – Кирюха. После смерти отца на первых порах он помогал маме с бабой вести хозяйство. Летом готовил на зиму дров, а те давали ему в замен банки с соленьем. Кирюха жил один и зарабатывал где только мог: кому крылец сладить, кому сруб для бани приготовить. Молодой парень, но так и не нашедший своего места на селе, вот уж несколько лет жил по течению, нередко пропадая до утра в пьяной компании бывалых мужиков. Тем не менее, на все руки мастер был Кирюха, поэтому Сашенька не удивился, когда мама назвала его имя. Только вот что именно она попросила его сделать, Саша так и не понял.

– Правильно ли, Господи? – взмолилась одна из пришедших старушек. – Так ведь живая же скотина. За что так-то?

– Да как за что, Клавдия, – ответила та, что была с ней рядом. – Ты разве не знаешь, что колдуньи творят?

Сашенька не хотел слушать чужие разговоры, но слово «колдунья» было ему знакомо. Сам того не подозревая, он подвинулся чуть ближе, что бы удовлетворить своё любопытство.

…. вот так оно и было! – закончила старушка.

– Что прямо в скотину? Быть не может!

– Народ сказывает и не такое они могут, – настаивала старушка. – Если душа продалась Дьяволу, прости Господи, то и нет ей места на небесах.

Одна из них подняла палец вверх, указывая на потолок, будто там и были ответы на все вопросы. Саша не мог слышать дальнейшего разговора, потому что, перешёптываясь, старушки снова присоединились к гостям, окружившим деревянный ящик. Такие, как они, могли втихомолку секретничать о личном или перемывать косточки удачливому соседу, а может быть, вспоминать события не так давно прошедших лет? Недаром же они так сказали – «колдунья»

Саша знал это слово. Он слышал его ни единожды от своей мамы, в частности когда она рассказывала ему про странных людей, приходящих в дом, когда Саша был ещё грудным младенцем. Тогда баба только начинала читать, чего уже было достаточно, чтобы это заметили окружающие. В семье Громовых насупили не самые лучшие дни. В один из таких дней в дверь постучались трое мужчин. В руках одно из них была икона Пресвятой Богородицы, окаймлённая деревянной рамой.

– Открывай Егоровна! – кричал басом на пороге самый смелый из них. – Отворяй же, ну! Поговорить нам надо!

Недовольно хрюкнув, бабушка спрыгнула с печи, спрятав под подушку тряпичный свёрток.

– Это кто там!? – высунулась она из окна. – Сказано же было, нет на мне греха!

– Впущай, говорю, – настаивал мужик. – С добром пришли. Не видишь, Святой Образ с нами. Не противься Егоровна, впущай!

– Да заходите же! Жалко, что ли.

Старушка вышла в сени и отворила дверь.

– Вот, – сказал мужик, указывая на икону. – Поместить в доме надо. Решили мы так. Икону из дома Гавриловых взяли. Они сказали, что для такого дела не жалко, только бы толк был. Хотим в доме у тебя оставить, чтобы ты каждое утро и вечер с молитвой встречала.

Остальные двое пришедших стояли поодаль, словно сторонясь недоброго взгляда Егоровны. Они молчали и пришли, по всей видимости, не по своей воле.

– Ну, так мы войдём? – спросил тот, что впереди.

– Так надо ли, родные мои? – изумилась Егоровна. – У меня дома и без того угол образами забит. А решили если, так я противиться не буду. Делайте, что задумали.

Старушка смиренно отошла в сторону, дав пройти незваным гостям.

Странное оживление у порога Анастасии Егоровны заметил отец Василий. С курчавой бородой и длинными волосами, собранными пучок, он был всегда узнаваем на улице, и стоило ему только появиться на селе, как с каждого двора его приветствовали местные жители. Все любили отца Василия, потому как знал он ответы на насущные вопросы прихожан. В свой дом он впускал без стука и был рад любому гостю, с каким бы намерением тот не пришёл. Жил отец Василий в Сосновом, и чтобы добраться до старой деревянной церквушки, ему приходилось ходить в соседнее село. Иногда он ходил вместе с дедушкой Ваней, что скрашивало долгий путь занимательными беседами. За неимением лошади о. Василий иногда обращался к Кирюхе, который никогда не отказывал и подвозил батюшку на службу, когда дорога становилась непроходимой. Также делали и местные жители. Порой в воскресение утром можно было видеть, как они стягивались с разных концов улицы на окраину села, чтобы на двух-трёх оставшихся в пользовании повозках отправиться на службу.

В тот день он с присущей ему радостью и умилением отслужил «вечернюю» и неспешной походкой возвращался домой, как вдруг увидел на пороге дома Громовых знакомые лица.

– Здравствуй, Захар, – обратился он к широкоплечему мужику с иконой в руках. – Здравствуй, Анастасия Егоровна! Что вы тут делаете такое?