Внук Бояровой: Наследник без маны (СИ)

Но плевать я хотел на эти статусы.

Мы выходим на арену под крики толпы, а потом резкое затишье и перешёптывание.

Катюха краснеет. Два бойца на той стороне боевого поля тоже перешёптываются и смеются.

К нам подходят маги в специальных формах и говорят:

— Дмитрий Михайлович, опустите Екатерину на землю.

— А почему это я Дмитрий Михайлович, а она просто Екатерина. У неё что, нет отчества?

Память реципиента резко подсказывает мне, что да, отчества нет у моей телохранительницы. Бабуля реципиента нашла её ещё ребёнком на помойке. Кто родители — долго не могли узнать. А может, бабуля просто узнала и решила, что лучше эту информацию скрыть. Поэтому Катя — это просто Катюха, и всё тут.

Но да и хрен с этим.

Мне главное, что маги извинились перед Катей и более уважительно попросили встать её в точку на земле, где нарисованы символы.

Нас обоих окутали защитной магией, чтобы нельзя было так просто нанести физический урон. И кто первым из боевых пар окончательно потеряет защиту, тот и проиграл. Именно поэтому можно пользоваться своей магией.

И если у Катюхи есть её оружие, которое она скастует, то у меня есть лишь нож, которым мне разрешили воспользоваться. Хеклер не дали, зная, что я обладаю лишь Феноменом. Магические боевые перчатки любой из стихий, которые я скомуниздил в фургоне Виктора Рудковского, тоже не разрешили использовать.

Может, до них уже дошёл слушок, как я использую Магию Расщепления, которую никто в этом мире не знает, как использовать и как с ней бороться?

Хотя она не такая и сильная у меня. А если учесть, сколько жизненных сил нужно отдать, так и вовсе не захочешь иметь такой дар.

Вот только никто не знает, что если я замочу японского школьника, в котором сидит боевой маг Кенджи со своей охренительной стихийной магией, а потом и замочу главного демона Болгуса, который сидит внутри Кенджи в виде тысяч и тысяч демонических душ, то тогда моя Магия Расщепления точно будет чем-то сверхмогущественным для этого мира.

— Все готовы?! — кричит в рупор судья.

Толпа орёт.

И если все настроены на бой, то я настроен быстро замочить того, кто бил Катюху до моего попаданчества. И мне хватит лишь одного ножа.

— В бой!

Том 1. Глава 23

Толпа орёт.

Все думают, что сейчас будет что-то интересное.

И да, интересное будет. Но, увы, и трагичное.

Я понимаю, что враг хочет разнести мою защиту. Представляю, что один из двух бойцов избивал Катюху до моего попаданчества. Совмещаю всё вместе взятое и с лёгкостью расщепляю свой единственный нож, с которым мне разрешили воевать.

Второй стадии Смертельной Пыли хватает, чтобы максимально настроиться на её прохождение через защиту одного из врагов.

Смертельная Пыль пробивает защиту врага.

Все судьи в шоке. Толпа охреневает. Главный судья экает и не знает, что сказать.

Я же смотрю на врага, который испытывает когнитивный диссонанс и не понимает, как такое возможно, чтобы за один взмах рукою противник полностью уничтожил его защиту. Расщепляю его оружие. Использую третью стадию Смертельной Пыли и перемещаюсь в упор с жертвой. Бью лбом ему в нос с такой силой, что враг падает на землю и сильно ударяется затылком.

— Т-ты что натворил?! — трясётся напарник жертвы. — Он же уже был без защиты!

Я направляю третью стадию Смертельной Пыли во Второго, только в его ноги, и пробиваю не только защиту, но и ноги врага. Парень падает на землю и орёт от боли.

Главный судья не знает, что сказать. Вроде бы и нужно похвалить меня, что я так быстро расправился с бойцами Старшей Школы Романовых, а вроде бы тут уже не до похвалы, потому что нужно одну срочно восстанавливать ноги, а второго откачивать.

Надеюсь, что с «затылочным» всё в порядке, и он просто отрубился. Хотя, может, его это в последствии и убьёт. В любом случае я изначально настроился на убийство, но решил максимально смягчить этот процесс. Главное — привлечь к себе внимание Правления Кланов, которые не хотят выходить на связь. Что, собственно, мне и удаётся.

Какие там подбирает слова главный судья — меня это уже не волнует. Мой мозг полностью сосредоточен на представителе Правления Кланов, который безэмоционально идёт в мою сторону.

Я, чтобы решить вопрос как можно быстрее, иду ему навстречу.

— Дмитрий Михайлович, Ваше поведение в последнее время вызывает у нас массовое негодование, — шёпотом говорит андрогин. — Мы знаем про Ступницкого. Про вашу запись. И про то, что Вы тоже знаете, что Борис Вайдемах чудом выжил после нападения…

— Если оно вообще было, — перебиваю я. А после поспешно добавляю: — Либо Вы сами догадались, либо один из элитных бойцов Правления Кланов донёс до Вас или Ваших коллег информацию. Но в любом случае меня интересует сейчас подземная лаборатория моего прадеда и японский школьник, с которым мне бы хотелось поговорить.

Андрогин впервые улыбается.