Внук кавалергарда

Пришел официант, принес заказ. В это время стояли на какой-то большой станции. Стояли около пяти минут. Николай смотрел в окно на перрон, на спешивших к поезду пассажиров. К их вагону подошли трое мужчин. Старшему было лет под сорок, он был обладателем угрюмого корявого лица и беспалой левой руки. С косым шрамом по всей морде. Остальные двое были моложе Николая. Почему он обратил именно на них пристальное внимание? Он и сам не знал, просто почувствовал в их развязной походке что-то пугающе-зловещее. Они источали угрозу.

Во время пира сунул дяде Степану в нагрудный кармашек пиджака пятьсот рублей.

— Это тебе на хлеб, — успокоил он заартачившегося было мужичка. И как почувствовав недоброе, заторопился в купе.

Возвращались возбужденные и довольные проведенным утром. Напротив их купе стоял долговязый парень, один из увиденных Николаем в окно вагона-ресторана, и прощупывающим взглядом встречал идущих. Взглядом неуютным, колючим.

— Вы куда? — спросил настороженно и дерзко.

— На кудыкину, — усмехнулся дядя Степан и потянул дверь.

Долговязый агрессивно и решительно дернул его за рукав куртки. Николай, видя, что дело принимает ни с того ни с сего дурной оборот, жестко оттолкнул парня и зашел в купе за стариком.

— О-о, орлы с грошами слетелись. Это они? — спросил молодой, стоявший возле Машеньки с ножом в руке.

Старший стоял при входе справа, прижавшись к стене, и так же с ножом. Николай, мгновенно протрезвев оценил создавшееся в купе положение. Но мешал дядька Степан, стоявший между кучерявые и Николаем.

— Гони монеты, и свободен, — прохрипел корявый справа.

— Сейчас, сейчас, — торопливо и якобы испуганно согласился Николай и на полшага придвинулся к корявому.

Молодой в это время толкнул старика на лавку и тем самым освободил место для схватки. Машенька, вскочив, схватила бутылку лимонада со стола и ударила кучерявого по голове. Это и послужило сигналом к драке.

Еще не успели разлететься осколки от разбитой бутылки, как Николай ребром ладони по горлу наглухо вырубил пожилого гопника. Тот рухнул мешком на пол. И тут же кучерявый сложился, как складной метр, обхватив живот руками. Упал на колени и тщетно по-рыбьи пытался вздохнуть, безуспешно ловя ртом воздух.

— Вот так горбатых лечат! — сказал свою любимую присказку Николай и подмигнул ошарашенному и онемевшему от произошедшего за долю секунды старику. Старик очумело барахтался на полке, пытаясь встать на ноги.

Но тут скрипнула певуче дверь, и Николай, порывисто обернувшись, встретил долговязого прямым ударом в лоб. Поймал разом обмякшее тело, затащил в купе и положил на ноги уже очухавшегося кучерявого, поднимая с пола им же оброненную финку. От греха подальше.

— Мы же ничего, мы просто… — умоляющим голосом пытался он что-то сказать, но тут же замолчал, наткнувшись на беспощадно жесткий взгляд Николая.

— Ну, ты настоящая жена офицера, — прижимая к груди вдруг неожиданно расплакавшуюся Машеньку, нежно говорил он ей, гладя по русым волосам.

— Ты всегда так, оставляешь меня одну с уродами, — всхлипывала она, тормоша Николая за плечо. — Он же меня, идиот, чуть не зарезал.

— Кишка слаба у живодристика, да я же всегда рядом с тобой, милая, никогда и никому я не позволю тебя обидеть. А теперь ступай, Машенька, к проводнице, вызывайте дежурную милицию с первого вагона.

Машенька, не переставая всхлипывать, неловко перешагнула через тела лежащих друг на друге горе-налетчиков и пошла к проводнице.

Николай присел на корточки перед пожилым и похлопал отрезвляюще по расписанной шрамом щеке:

— Вставай, дядя, приехали!

Фраер заурчал, приходя в сознание:

— Ты чего, орел, мы же хотели пошутить? — промямлил он и подавился кашлем.

— Я тоже пошутил, — разжимая пальцы старшего и вытягивая выкидной нож, ответил улыбчиво Николай. — Ничего у нас шуточки, верно! Правда эта хохма едва тебе жизни не стоила. А еще раз так пошутишь, башку оторву. Все понял, шутник хренов?

Старший попытался вместо ответа левой рукой ударить Николая, но офицер мгновенно нажал ему пальцами на сонную артерию, после чего ретивый блатной обмяк и уронил голову на грудь.

Прибежавшие два сержанта милиции очень оперативно повязали налетчикам ласты и уволокли их в свою вагонную кутузку.

Под Омском старик, стоя уже на перроне, долго прощался с Николаем, не выпуская его руку:

— Так не забудь попроведовать меня, в деревне у любого спросишь, где живет Рудявко, и тебе покажут. Я всегда буду рад. Встречу, как мил гостей.

А потом Николай еще долго с подножки вагона махал ему рукой. Не веря в то, что жизнь еще когда-нибудь сведет их вместе.