Внук Персея. Книга первая. Мой дедушка — Истребитель

Солнце, сверкая над стеной, резало глаза лучами-лезвиями. Шагнув во двор, залитый светом, Амфитрион отчаянно заморгал. Когда зрение вернулось, он отметил, что во дворе непривычно пусто. Лишь дурачок-Тритон сидел на колоде для рубки мяса — словно ждал Кефала с его пращой. В ручище Тритон держал баранью ногу, обглоданную на треть.

— Где все, спрашиваю?

— Увы-ва-вы…

— Чего?!

Тритон глотнул, дернув кадыком.

— Убежали.

С минуту Амфитрион переваривал новость. Тритон же, ухмыляясь, переваривал баранину. Наконец мальчик вспомнил: сегодня день Крона[42]! В палестру идти не надо. То-то он заспался… А приятели, небось, подорвались с зарей — и на море.

— Тритон, айда купаться!

— Айда, — согласился Тритон.

— И я с вами, — у колоды объявился зевающий Кефал. — Далеко идти?

Вид у юноши был утомленный. В кудрях застряли сухие соломинки. Свадебный сговор в Афинах не помешал Кефалу провести бурную ночь в Тиринфе — вчера многие девицы ласкали гостя красноречивыми взглядами.

«Такова, — отметил Амфитрион, — суровая доля красавчиков».

— Близко! — заверил он. — Десять стадий[43], не больше.

— Хорошее дело, — Кефал с ленцой потянулся. — Так чего мы ждем?

— За мной!

Амфитрион припустил к воротам. Кефал мигом догнал его, но вперед вырываться не стал — хотя, пожалуй, мог бы. Позади топал и пыхтел Тритон. Выбравшись из крепости, они остановились, поджидая тирренца.

— Вон тропа, — указал мальчик Тритону. — Не потеряйся…

И рванул вперед, сопровождаемый легконогим Кефалом. Замелькали склоны холмов, поросшие миртом и вереском. Золотые стрелы Гелиоса пронзали сплетения ветвей, превращая дорогу в пятнистую шкуру леопарда. Пыль из-под босых пяток, пыль из-под крепид Кефала. Воздух напоен запахами смолы и трав, бьет в голову сильней неразбавленного вина. Быстрее! Еще быстрее! На развилке Кефал остановился, поджидая спутника.

— Ты!.. ну ты… даешь!.. — в три приема выдохнул Амфитрион.

— Я в лесу оленя догоняю. На охоте — с семи лет.

— Везет… А Тритон — он с семи лет в море.

«Дедушка Персей, — украдкой вздохнул мальчик, — если и охотится, так на вакханок с сатирами. И меня не берет. Про папу Алкея и разговора нет. Куда ему, с его ногой — на охоту?»

— Бежим?

— Ага!

Море распахнулось перед ними во всю ширь, до горизонта, где водная синь растворялась в бирюзе небес. Плеск, крики, хохот — на берегу веселились два десятка мальчишек из Тиринфа и Навплии. На ходу срывая хитон через голову, Амфитрион с разбегу бухнулся в воду, подняв целую тучу брызг. Над головой вспыхнула сияющая радуга. Он вынырнул, отфыркиваясь, и поплыл, старательно загребая руками. Неподалеку в воду без всплеска скользнула могучая туша — и пошла, пошла, стремглав помчалась на глубину, оставляя за собой пенный след.

— Ух ты!

— Ничего себе…

— Тритон! Это Тритон!

— У него ж мамка — нереида. Будь у меня такая мамка…

— А ты говорил — врет! А он не врет!

— Правильно он тебе в ухо дал…

— Трито-о-он! Верни-и-ись!

— Ну ты дельфин!

— Это брательник мой, Палемон — дельфин. Пасет их, клювастых…

Тритон был смущен. Он не привык к восторгам окружающих.

— Научишь?

— Ну, я это…

«Не научит, — вздохнул Амфитрион. — Таким родиться надо…»

Вдвоем с Кефалом они уселись на берегу, в сторонке. Пускали по воде плоскую гальку — «жабка, жабка, поскачи!» — и наблюдали за Тритоновыми ученичками. Те старались изо всех сил, и зря. Тритон брызгал слюной, орал, как резаный, но куда там… В конце концов тирренцу надоело учить. Он нырнул и уселся на дно, вцепившись в скользкий валун. Сквозь прозрачную толщу воды Тритон был точь-в-точь свой божественный тезка — только без хвоста. Сидел враскоряку, пучил глаза; иногда пускал пузыри. Блики солнца играли на коже Тритона, превращая ее в радужную чешую.

— Он же утонет! — заволновался Гий.

— Скорей рыбы перетонут!

— Не, ну правда? Может, вытащить?

— Сам вытаскивай…

Нырять за тирренцем Гий не решился. И правильно сделал: Тритон вынырнул без чужой помощи. К тому времени всем уже обрыдло гадать, когда он всплывет. «Левкофея, — вспомнил Амфитрион имя Тритоновой матери. — Не знаю такой богини. Амфитрита, жена Посейдона, Эйдотея-оборотень, Фетида Пеннобедрая; Кето-Пучина, хозяйка чудовищ… Новенькая? Или врет, что богиня? Просто морская нимфа…»

Вдоволь наплескавшись, мальчишки принялись строить крепость из песка. Кефал заскучал: не играть же с детворой? Но пригляделся…

— Эй, тут башня нужна!

— Зачем?

— По врагам стрелять, когда ворота начнут ломать!

— Точно!

— Давай башню!

Облицованная снаружи мокрой галькой, башня вышла на славу.

— За воротами лабиринт сделаем…

— А ров кто копать будет?

— Зачем? В Тиринфе рва нет, и ничего…

— Тиринф на холме стоит, — втолковывал стратег Кефал. — А ваша крепость — где? На ровном месте! Враги со всех сторон подступят…

— Правда, со рвом лучше…

— И воды, воды туда!

Под руководством Кефала Деионида, прославленного зодчего, крепость росла к небесам. Тиринф и Микены тихо давились от зависти. К счастью, мальчишкам надоело. А то б выше Олимпа возвели! Боги, знаете ли, ревнивы…

— Играем в войну?

— В Персея и Медузу!

— Я — Медуза!

— Ну вот, опередил…

— Я тоже хотел…