Внук Персея. Сын хромого Алкея

Не такого ответа ждал от Амфитриона-Изгнанника басилей Креонт Фиванский. Постараюсь? Разве это слова героя?! Герой должен был сказать: «Убью!» И топнуть ногой. Постараюсь… Жалкое обещание, смутная надежда. Если не подпереть клятвой — развеется на ветру.

Амфитрион молчал.

— Клянись! — упорствовал Креонт. — Завтра же очищу! Через три дня будем вино пить на твоей свадьбе. Все дам, все сделаю. Клянись, что избавишь Фивы от чудовища! Как дед твой, великий Персей… Тенью деда клянись!

Амфитрион смотрел в лиловую мглу. И видел хрупкую девочку в лисьих шкурах. Чудовище, которое надо убить. Он представил, каким увидел его прославленный дед свое, предназначенное Персею судьбой, чудовище. Говорят, Медуза была прекрасней богинь. Дед убил ее, не колеблясь. Отрезал голову. Дед и позже убивал женщин, отринув сомнения. Теперь пришел черед внука. «Ты уже совсем большой, — согласился Персей, тенью встав за спиной. — Я буду держать, а ты — убивать. Договорились?» Не надо, возразил Амфитрион. Не надо держать. Я уж как-нибудь сам.

— Клянусь, — сказал он.

И ощутил, как давит на плечи груз двойной клятвы.

9

…собаки.

Поджарые локридцы. Могучие критяне. Длинноногие лаконцы. Халкидские борзые, лучшие в мире. Гончие, чьи предки родились за морем, в Черной Земле. Микенцы — чуткие, со стоячими ушами. Черные с белыми пятнами на голове. Белые с «медью» за ушами. Чистая масть есть признак диких зверей, а не истинной породы. Если бы Амфитрион мог, он затащил бы в свору Кербера, трехглавого стража царства мертвых.

Трижды псы выслеживали Тевмесскую лисицу. Трижды она с легкостью, граничащей с презрением, уходила от погони. Амфитрион ждал этого. У него не было оснований сомневаться в словах Креонта. Он хотел увидеть собственными глазами: как неуловимая бассарида использует дар Диониса. Первые два раза Алепо ушла, как обычный зверь. Она просто бежала быстрее собак. Когда лиса скрылась за деревьями, псы завертелись на месте, обиженно скуля. Как взять след, если огненный хвост выжег запах лисы?

На третий раз свора прижала бассариду к кручам Асопа. Обложила «серпом», оставив единственный выход — воду, затянутую ряской. Амфитрион ожидал, что Тевмесская лисица прыгнет в реку и уплывет. Алепо и впрямь без колебаний ринулась с кручи, словно рассчитывая взлететь. Пространство дрогнуло, расколось малой трещиной; бассарида скользнула в щель, полыхнув напоследок костром хвоста… Миг, и она выбралась из новой щели уже на том берегу.

Псы взвыли от ярости.

Взвыл бы и Амфитрион, но охотничий азарт вдруг оставил его. Тут впору зарыдать… Месяц элафеболион закончился, не оправдав названия[76]. Боясь за посевы и дома, фиванцы отвели к пещере близ Тевмеса мальчика, сына торговца шерстью. Лиса приняла жертву, не чинясь. Многие боялись, что, обозленная нападками, Алепо потребует две жертвы вместо одной, или сожжет поселок. Нет, все осталось, как прежде. Она смеется надо мной, подумал Амфитрион. И одернул себя: глупости! Она смеялась бы, будь мы врагами. Бассарида, одержимая Вакхом — она полагает, что мы играем.

За игру не мстят.

…засады.

Кроме верного Тритона, с ним пошли те из фиванцев, чьих детей пожрала Алепо. Как с дедом, печально улыбнулся Амфитрион. В отряд Горгон, под руку великого Персея, шли люди, чьи семьи пострадали от божественных притязаний Диониса. В отряд ловцов, под руку Амфитриона Персеида, явились бедняги, чьи дети стали жертвами Дионисовой любимицы. Дед бился с богом, убивая вакханок. Внук ловил вакханку, одну-единственную, зверея от беспомощности. Ловцы дневали и ночевали в лесу, близ пещеры. Дважды Алепо приходила. Словно издеваясь, она приближалась на расстояние броска дротика. Пела песни, танцевала. Что ж, ловцы убедились, что копья ничем не лучше псов. Оружие не могло догнать Тевмесскую лисицу. От десятка стрел она уходила, как бегун — от десяти улиток.

Басилей Креонт честно исполнил обещания. Амфитрион был очищен от скверны перед людьми и богами. На их свадьбу с Алкменой пришли все знатные семьи Фив. Молодоженов поселили в новом доме. Креонт пообещал Ликимнию руку своей младшей сестры Перимеды. Все было хорошо. Все было ужасно. Закончился месяц мунихион — Амфитрион и на него возлагал большие надежды, только зря[77]. Богиня охоты, безжалостная девственница, не слишком любила Диониса, нового соседа по Олимпу. Но женатых охотников вроде сына Алкея она, судя по итогам, любила еще меньше.

Жребий был брошен.

К пещере отвели сына богатого землевладельца.

«Следующий месяц — таргелион, месяц жатвы, — сказал Амфитрион Креонту. — Боюсь, не повезет.» И содрогнулся, поняв, какую глупость произнес. Сейчас басилей спросит: а раньше везло? «Следующий месяц — гомолой, месяц равенства, — спокойно ответил Креонт. — Это у вас в Арголиде считают месяцы, как в Афинах. У нас в Беотии — иначе. Впрочем, какая разница? Продолжай охоту, не отвлекайся…»

Он продолжил.

Жатва или равенство, но лисе досталась очередная жертва.