Внук сотника

Никифор и слыхом не слыхивал о таком звере, как авторское право, но наживу чуял нутром и своего не упускал. Торг пошел по новому кругу.

– Хозяин… – Флейтист говорил шепотом, видимо, для того, чтобы не услышал Своята. – Напой еще что-нибудь, твоему дядьке торговаться легче будет.

– А тебе-то какой интерес?

– Да ну его, сквалыгу, нам все равно ничего не достанется, только кормежка, а музыку не отнимешь, она всегда с нами. Ну напой, Михайла Фролыч!

– Погоди, подумать надо…

«Почему „Катюша“ так сразу прижилась? Вернее, не так. Почему я с „Катюши“ начал? Даже не задумался, само как-то выскочило. Значит, подсознательно был готов. К чему? К тому, что поймут и примут? Я ведь уже вжился в ЗДЕШНЮЮ жизнь, должен такие вещи чувствовать. Может, и чувствую, но не понимаю, а надо понять, иначе промахнусь. Чем „Катюша“ отличается от остальных песен, вообще от всей музыки? Блин, консерватории не кончал, на гитаре только „блатные“ аккорды знаю…

Тогда заходим с другой стороны: музыка – один из видов воздействия на человека, значит, разновидность управления, причем напрямую – без посредничества словесного или визуального ряда. Чем воздействие «Катюши» отличается… Ага! Есть две русские песни, которые знают во всем мире: «Катюша» и «Подмосковные вечера». Видимо, они универсальны, в том смысле, что «ложатся» на любой менталитет.

Так что же, «Подмосковные вечера» с ними разучивать? Нет, тут должно быть что-то еще. Когда была написана «Катюша»? Еще до Отечественной войны – в тридцатые годы. И сначала это была вовсе не солдатская строевая песня – ее исполняли с эстрады. Что тогда была за публика? Индустриализация, бурный рост городского населения… Вчерашние крестьяне, мягко говоря, не обремененные знанием мировой музыкальной культуры. То же, что и ЗДЕСЬ. Уже тепло!

Есть методика! Делаем обобщенный портрет слушателя и ищем аналогии между двадцатым и двадцать первым веками! Патриархальное воспитание, крестьянский образ жизни плюс военная тематика представления… Песни Гражданской войны! А ну-ка!»

– Так, попробуем! Сначала ты. – Мишка ткнул пальцем в сторону дядьки с трубой. – Раз, два, три, четыре! – Вместе с отсчетом Мишка взмахами руки задал «басу» темп.

Бу-бу-бу – загудела труба.

– Теперь ты. – Мишка обернулся к «ксилофонисту». – Делаешь так, как будто копыта стучат на галопе: тра, тра, тра. – Теперь – ты! Ля, ля-ля-ля…

Белая армия, Черный барон
Снова готовят нам царский трон.
Но от тайги до британских морей
Красная Армия всех сильней!

– А теперь так: тра-ля, ля-ля, ля-ля…

Так пусть же Красная
Сжимает властно
Свой штык мозолистой рукой,
И все должны мы
Неудержимо
Идти в последний смертный бой!

– А вот ты. – Мишка обратился к одному из парней, играющих на рожках. – Попробуй сделать так: па-па, па-па, па-пам! – Мишка попытался изобразить звук горна. – И представьте себе, когда играете: скачут по дороге ратники – копыта стучат, оружие звенит, шлемы на солнце блестят. Ну, сначала: раз, два, три…

Музыкантам мелодия явно нравилась, играли, что называется, с душой, Мишка чуть не запел вслух. В том углу, где яростно торговались Своята с Никифором, опять наступила тишина. Когда затихли последние аккорды, первым опомнился Никифор:

– Ха! Да за такую музыку ты вообще бесплатно играть должен и благодарить еще!