Внук сотника

– Не спеши, Лавруха! Пока вы мне не объясните, для чего нужно, чтоб у трех мальцов в руках убойное оружие оказалось, и как сделать так, чтобы они с ним беды не натворили, до тех пор я тебе самострелы делать не дозволяю! Понял меня?

– Понял, батюшка, но Михайла сегодня сам спасся и мать от смерти спас. Это разве не причина?

– Такой случай может еще много лет не повториться, а мальцы с самострелами по селу каждый день таскаться будут. Ты мне причину найди, которая от случая не зависит. Такую причину, которая каждый день – причина. Тогда соглашусь! А этот станок, как ты сказал? Ножной? Так его пусть делают. Ты сам подумай: сколько круглых вещей в хозяйстве нужно бывает? И себе наделаем, и другим, если пожелают и заплатят. Вот это – причина на каждый день. Такую причину и для самострелов придумайте. И не забудьте еще: как сделать так, чтобы случайно беды не вышло. Болт вылетит – не поймаешь!

В этот вечер Мишка заснул далеко не сразу, хотя вымотался за день и физически и духовно, – перебирал в уме различные аргументы, способные убедить деда дать согласие на изготовление еще двух самострелов для своих двоюродных братьев – близнецов Кузьмы и Демьяна.

«Вот задал старый задачку! Объясни ему, зачем детям оружие, и дай гарантии, что они никого не подстрелят. Это ж дети! Да пошли они все, в конце концов, хотят самострелы получить – пусть сами головы и ломают! И так уже достали: „Дай стрельнуть, да дай стрельнуть“. Вот обзаведутся своими, тогда отвяжутся. Но это – аргумент для меня, а не для деда. Чего ж он хочет-то? А может, специально поставил невыполнимые условия? Не придумаем ничего, и проблемы не будет. Ладно, хватит мозги мозолить. Если решение у дедовой задачи есть – завтра всплывет: подсознание за ночь все варианты переберет, и что-нибудь да отыщется. Надо только не мешать ему, то есть спать. Ну и будем спать. Интересно, о чем этоАнька с мужиками шепталась, когда от Настены пришла?..»

* * *

Утром ничего путного не всплыло. Сидя в санях рядом с Анной-младшей, Мишка снова было попробовал поразмышлять над дедовой задачей, но думалось как-то лениво.

– Что там с матерью? Чего ты вчера с дедом шепталась?

– Да хорошо все, сегодня она еше у тетки Настены побудет, а завтра сани подгоним и домой перевезем. Ушиблась она сильно… спиной.

«Ну да, так ты мне правду и сказала. Дитем меня считаешь, хотя самой только весной пятнадцать стукнет. Ну как же? „Что вы, мужчины, в этом понимаете? Тем более – дети“… Понимаем, Аннушка, может быть, и побольше вашего, только виду показывать нельзя. Эх, доля подростковая! А ведь сколько стариков мечтает молодость вернуть. Вот вернул – и что? Любая девчонка с куриными мозгами тебя за недоумка держит. Да будет вам, сэр Майкл – Бога гневить. Парились бы сейчас на зоне или, что более вероятно, в могиле лежали бы. А молодость – недостаток, который обязательно проходит со временем, простите великодушно за банальность».

– Минь, а волки на вас где напали, здесь? – робко поинтересовалась Анька-младшая.

– Нет, дольше немного, скоро подъедем, – пробурчал в ответ Мишка.

– А ты как думаешь: ты вчера всю стаю перебил или еще остались?

– Если остались, сегодня добьем. Или они нас.

– Дурак!

– Какой есть.

Анька обиженно надулась, и какое-то время брат с сестрой ехали молча. Наконец показалось место вчерашнего побоища.

– Вот это место. Вон оттуда они выскочили, а вот здесь – видишь кровь на снегу? – мы с ними воевали.

– Минь, давай побыстрее поедем.

– Пожалей Рыжуху-то, вчера набегалась.

– Ты самострел-то держи под рукой… На всякий случай. – Анька принялась опасливо озираться по сторонам.