Внушение и его роль в общественной жизни

Малёванный объяснял это вхождением в него Св. Духа, так как, по его словам, он был совершенно не причастен этим движениям, происходившим помимо его воли.

Дрожание и трясение Малёванного, которое нередко было ритмическим, производило большое влияние на простодушных окружающих Малёванного его поклонников.

Во время общих молитв в ту пору, когда Малёванный начинал дрожать ("трястись", по местному выражению), у некоторых присутствующих, особенно женщин, являлись также вздрагивания и судороги.

С этого времени вздрагивания сделались почти неизбежной принадлежностью молитвенных собраний, имевших место в присутствии Малёванного, отчасти и без него.

Уже с 1890 года Малёванный стал заменять молитву, которой прежде предавался, проповедью, в которой он утверждал, что он Спаситель мира, что скоро наступит страшный Суд, в котором он будет судить людей, и потому он приглашал всех к покаянию.

В 1891 году Малёванный был по распоряжению властей освидетельствован относительно умственных способностей и помещен в психиатрическое отделение при Кирилловских Богоугодных заведениях в Киеве.

По тщательном исследовании, он оказался страдающим параноей, уже перешедшей в хроническое состояние.

В течение своего более нежели годичного пребывания в больнице Малёванный постоянно обнаруживал описанные выше идеи бреда, по временам был подвержен галлюцинациям и, приходя в возбужденное состояние, импровизировал или чаще цитировал отрывки из того, что когда-либо было им читано и усвоено заучиванием.

Речь его носит характер автоматического потока фраз, сопровождаемых одними и теми же движениями, жестами и интонацией.

Течение его мыслей лишено последовательности. Такой же характер носит и так называемое Евангелие Малёванного — это записанная его поклонниками с его слов импровизация, не лишенная лирического оттенка, но лишенная последовательности, логического и грамматического смысла.

При исследовании физического состояния Малёванного обращает на себя особенное внимание извилистость черепных сосудов и налитие их кровью, что особенно резко выражается, как только Малёванный начинает говорить или проповедовать, хотя он при этом и не бывает возбужден. Очевидно, что это налитие кровью не есть следствие эмоционального возбуждения, а должно быть отнесено к другим причинам (вероятно, к алкоголизму, которым страдал сам Малёванный и его родители)».

Так как последователи не оставляли Малеванного в покое и во время пребывания его в Кирилловских Богоугодных заведениях, приходили слушать его проповедь к окнам и заборам больницы, то К. Малёванный по распоряжению начальника края был выслан из г. Киева этапным порядком в г. Казань для помещения в Окружную лечебницу, где он и был всесторонне исследован, как врачами лечебницы, так и мною. В виду этого мы дополним вышеприведенные данные о Малёванном сведениями, почерпнутыми из листка психиатрической клиники при Казанской Окружной лечебнице, опуская все то, о чем было уже упомянуто нами ранее.

Речь Малёванного и здесь сохранила выше описанный характер, она была несколько ускорена, не всегда последовательна, пересыпалась иногда извращенными текстами из Священного Писания и вообще носила на себе характер проповеди или поучения. С врачами Малёванный всегда охотно беседовал.

О себе он передал, что с детства был внимательным и задумчивым. Когда он вырос и стал понимать отношения людей друг к другу, то они казались ему странными, повсюду он видел ложь и обман, и это обстоятельство его нередко волновало, и в его уме являлись вопросы: почему люди живут так безнравственно, где же Бог, могущий устранить все это и заставить людей жить в мире и согласии.

Будучи недоволен христианской религией, он 10 лет тому назад перешел в секту штундистов и стал еще более задумываться о безнравственной жизни окружающих.

Многих из них он старался помирить; стал восставать против дурных людских отношений и проповедовал всеобщий мир и любовь.

Окружающие стали над ним подсмеиваться и мало-помалу начали его преследовать. Так, например, когда он шел по улице, он замечал, что над ним насмехаются, издеваются, хулят его, клевещут на него и вообще его преследуют.

Это преследование распространялось не только на него, но и на его жену и детей, когда, например, они отправлялись за водой, их бранили и били.

По словам больного, он чувствовал призвание к своей проповеднической деятельности уже 6 лет назад, но в то время не мог еще хорошенько понять, что он будет иметь такое великое назначение и обладать такой божественной силой, какая в нём теперь имеется.

В 1887–1888 году к нему часто являлись различные лица, по его выражению, философы и миссионеры то под видом священников, то чиновников из Петербурга, и вели с ним беседы.