Внушитель

Ира стиснула зубы. Сарказм в свою сторону она не выносила. Сразу захотелось ответить ненормативной лексикой и вербальной агрессией, как она это тактично называла, но она сдержалась.

– Видела.

– Готова к такому?

– Шутка про кладбище – старая, – не отводя глаз от женщины, проговорила Ира.

– Ты с чего взяла, что это шутка?

Напряжение нарастало, но Ира снова сдержалась.

– У меня отец хирург, и я знаю, что это не шутка, но если я буду так думать, то раздумаю поступать в медицинский, а если раздумаю, то никого не спасу. Так думать не помогает, Анна Сергеевна.

– На психиатрию тогда иди, говоришь, как они. Хоть при работе всегда будешь.

– Да, Неадекватов сейчас полно, – улыбаясь, ответила Ира, приняла заказ и ушла.

Артем прищурился. Он пристально смотрел на мать и ждал объяснений.

– Ты что-то хочешь мне сказать, сын?

– Хватит, – зло шипел Артем.

– Паясничать? – подмигнула ему мать. – Милая девочка, кстати. Когда узнает, кто она, скажи мне. Интересно, долго её качать будет.

– В смысле?

– Тоже Неадекват она, скорее всего, Лекарь.

– Бред.

Артем уткнулся в телефон, он не хотел слышать ни про Иру, ни про Неадекватов. Он вообще не хотел, чтобы мать лезла в его личную жизнь, но всё же продолжал ей много рассказывать, видел, что ей было интересно.

Мать окинула взглядом кафе. Тепло. Свет был тоже теплый, как и вся атмосфера. Она набросила на плечи плед, лежавший на кресле, и устроилась на маленьком диванчике поудобнее. Ей стало невероятно уютно, и она улыбнулась. Тут появилась Ира с готовым заказом. Аромат кофе с молоком и горячего шоколада окутал столик. Штрудель выглядел аппетитно. Мать и сын стали наслаждаться спокойствием, которое царило в этом кафе, Ира продолжила работать, и никто из троих не хотел думать о том, что будет завтра.

Глава 3. Новенький

Через пять минут начинался урок, а Сироткиной так и не было. Мельников поглядывал на дверь, очевидно, её ждал, а Вика беззаботно покачивала ногой, уставившись в телефон. Белов прислал ей кота, который ел новогоднюю гирлянду, и Вика великодушно улыбнулась поклоннику. Чувство собственной важности взлетело у парня до небес, но счастье длилось недолго. В класс вошла завуч школы Заболотная Ираида Павловна, которую за глаза все, включая преподавателей, называли Кикиморой. Эта худощавая женщина в строгом темно-синем костюме с длинными руками и маленькими ножками взглянула на разрисованную доску. Сходство было потрясающее. Белов оправдал свое звание лучшего граффитчика района, и Кикимора с крохотными бусинами вместо глаз и растрепанными волосами на бледно-зеленом фоне как будто подмигивала своему прототипу.

Губы живой Кикиморы, и без того тонкие и блеклые, превратились в едва заметную полоску, а глаза засверкали в преддверии торжества всевластия. Проступок был налицо, нарушителя ждала кара. Кикимору затрясло от предстоящих пыток и грядущего возмездия.

– Где приветствие учителя? – отчеканила она, постукивая ручкой по столу в такт своим словам.

Ученики послушно встали. Последними – Белов и его компания. Кикимора щурилась, глядя на художника.

– Сте-реть, – по слогам произнесла она.

Класс молчал. Никто не собирался ничего стирать.

– Повторяю, стереть с доски! – она повысила голос и снова простучала три раза.

– Это эксплуатация детского труда, – развязно произнес Белов. – Статья Уголовного кодекса Российской Федерации.

Кикимора фыркнула. Скрип старой вставной челюсти услышала галерка. Качнулся стул, зашелестели тетради у кого-то ближе к двери, скорее всего, из-за ветра, скатился с парты карандаш и упал с характерным стуком на пол, чей-то телефон издал короткий звук старинного телефонного аппарата и тут же замолчал.

– Выключить!

Шорох тетрадей с первых парт показался Белову странным, а телефон, звонивший где-то рядом с ним, ещё страннее. Он хорошенько прислушался к звуку и теперь уже был уверен, что это Викин. Белов к ней развернулся и стал показывать глазами на стол. Вика замотала головой. Телефон у неё был выключен.

Тут в дверь постучали. Кикимора замерла. Дверь со скрипом отворилась, и в класс вошел незнакомый юноша. Его прилизанные волосы поблескивали от света потолочной лампы, а огромный черный рюкзак оттягивал корпус назад. Он выглядел каким-то болезненным по сравнению с остальными школьниками.

– Кто вы? – выдавила Кикимора.

Юноша шел к завучу медленно, будто знал, что делает, знал, кто это и с чем ему предстоит столкнуться, и, что ещё страннее, совершенно этого не боялся. Как будто на нем был какой-то магический плащ уверенности.

– Как кто? Идиот, – шепотом ответил Вике на вопрос Кикиморы Белов. – Костлявый какой… Точно отличник.

Вика промолчала и уставилась на новенького. Она увидела его серые глаза и длинные ресницы, потом отметила, что так волосы никто не укладывает и что очки у него старые, такую оправу уже давно не носят, и успокоилась. Он точно ей не пара.

– Я ещё раз повторяю, вы кто? – громко проскрипела Кикимора.

– Я Артем Волков. Я буду здесь учиться.

– Документы ваши где? Почему в середине года? Вы из какой школы и почему опаздываете? – гневно тараторила завуч.