Внушитель

— Приятно, словно что-то меня ласково завернуло в одеяло — шептала она, наклоняя голову к плечу. Ощущения менялись, и Майя констатировала: «Холодно… жарко… кисло во рту, а теперь словно что-то соленное съела… острое… ощущение счастья… печали… ощущения возвращения чего-то забытого…

Позже пытался экспериментировать с образами. Майя рассказывала, что видит — чаще всего это были вещи и небольшие животные — кошка, собака, ежик, белка. Подробно описывая друг другу видимое, Богдан с удивлением понял, что варианты сестры немного разнились с его проекцией, но видимо, зрительные образы зависели от воображения и эмоциональности объекта, а не от силы. Живые образы под воздействием дара могли выглядеть, как эфемерные, а могли и ощущаться под руками. На это требовалась дополнительная порция силы. Богдан начал не только чувствовать, но и видеть её в виде более плотного воздуха. Воздух качался, будто нагретый — так можно было зрительно описать движение его дара. А ощущения, когда сила выталкивалась из него и шла к объекту, можно было сравнить с водой: словно стоя в воде, отталкиваешь ее от себя, и водная волна приближается к нужному человеку. Это было интересно. За этим было волнительно наблюдать. Майя не могла видеть силу так, как видел ее брат, поэтому немного злилась. Но участвовать в тренировках с братом ей безумно нравилось. Он постоянно удивлял ее, быстро развивая свои возможности.

— Почему дар достался тебе? — часто с напускным возмущением спрашивала она. — Я бы тоже так хотела…Показывала бы фокусы… Хотя нет. Я бы не смогла так — никому ничего не говорить — это трудно. Очень хочется похвастаться подругам. И что-то им показывать. А так тайно — сложно. — тут она заулыбалась, вспомнив, — Кстати, ты можешь так хитро не улыбаться, когда начинаешь воздействовать? Это тебя выдает.

— Это только ты знаешь, что я выпускаю силу, другие даже не догадываются, — нашелся с ответом брат.

— Все равно, скрывай свои эмоции, — наставительно изрекала сестренка.

— Постараюсь. Только, когда прикасаюсь к дару, чувствую такое возбуждение, словно сейчас что-то волшебное сотворю.

Майя опять улыбнулась.

— Ты и есть волшебник. Волшебник мозгов, — она засмеялась. Богдан хотел шутя отвесить ей подзатыльник, но та со смехом увернулась.

— Манипулятор, скорее, — поправил он.

— Я тоже бы хотела такие способности, — опять повторила она. — Но, видимо, чудеса в семье даются только в одни руки, — с показным сожалением вздохнула сестра.

— Тебе досталась красота и доброта, — нежно улыбнулся брат.

— Сомнительный дар, — передразнила Майя.

— Не скажи.

— Ты тоже красивый, — не смогла смолчать Майя.

— Льстюшка, — засмеялся Богдан и чмокнул сестру в щеку.

Глава 10

Однажды в институте группу Богдана соединили на последней паре с параллельной, в виду болезни преподавателя. Его однокурсники прошли в аудиторию, где уже разместилась вторая группа.

— Проходите, рассаживайтесь, только быстрее, — нетерпеливо подогнал преподаватель. Студенческая братия неохотно занимала свободные места.

Богдан сел на самую последнюю скамейку в аудитории, что оставалась незанятой. Здесь было хорошо видно всех однокурсников. Студенты, рассевшись, сразу занялись своими делами — кто уткнулся в телефон, кто-то тихо общался с соседом, только незначительная часть студентов писала конспекты.

Рядом с Богданом сидел хилый парень с параллельной группы. Сидел немного сгорбившись, и взгляд его цеплял своей неправильностью. Он быстро конспектировал тезисы учителя. Ниже на ряд перед ним сидел рослый детина — Петухов Кирилл. Этот «фрукт» был знаком многим студентам. Слава бежала впереди Петухова. За время учебы не было студента и преподавателя, кто бы ни услышал эту задиристую фамилию. Спортивный, дерзкий и не в меру наглый студент считал, что ему многое позволено. Его постоянно замечали в стычках с сокурсниками, упрекали в неспортивном поведении в студенческих соревнованиях, поговаривали, что он возглавляет негласный институтский рэкет. Рядом с ним всегда находились три его прихлебателя. Сейчас Петухов сидел один, вальяжно развалившись на скамейке, рассчитанной на пару человек. Он раскинул в стороны руки, забросив их на спинки соседних мест. Богдан хмыкнул, глядя на него. Было такое ощущение, что тому очень хочется закинуть ноги на впереди стоящую парту. Сколько в нем было наглости и хамства! Богдан терпеть не мог тех, кто любил цеплять слабых и безобидных. Но Петухов был в параллельной группе. Они практически не пересекались, даже в коридорах здания института лишь однажды увиделись. Тогда Богдан и услышал эту фамилию, соотнес ее с владельцем, нагло ухмыляющемся в кругу товарищей.