Внутренняя красота

— Похоже, ваша мать была совсем не той женщиной, которую ваш отец взял бы в жены.

— Видя отца сейчас, так можно подумать, но в начале их семейной жизни… Вы бы только посмотрели на платья, которые она носила. — Кресси расхохоталась. — Я-то думала, мать надевала их только ради отца. Какие ужасные вещи я говорю.

— Но вам ведь хочется, чтобы в ваших словах была хоть чуточка правды, верно?

— Лишь чуточка. Нет, что я говорю! Ради бога, Джованни, мы обсуждаем мою мать.

— Материнство не обязательно наделяет женщину целомудрием.

— Да, это правда. Разумеется. В действительности к материнству часто приводит отсутствие целомудрия, — согласилась Кресси. — Я хотела сказать, что сестры так похожи, за исключением меня и… Джованни! Вы так не считаете? Может быть, вы считаете, что я не дочь своего отца?

Кресси шутила. Как бы ей ни хотелось признавать это, она не могла отрицать сходство между собой и лордом Армстронгом, особенно это касалось глаз, но она пребывала в игривом настроении, а в наряде мистера Брауна чувствовала себя безрассудно уверенной и свободной от общепринятых правил приличия. Кресси хотела пошутить, но ей это не удалось.

— Джованни? Что я наговорила?

Он все время иронично улыбался, пребывал в хорошем настроении, одновременно полностью сосредоточившись на ее мужском наряде и своей картине. Теперь его лицо помрачнело, брови сдвинулись вместе. Настоящий сатир.

— Пустяки.

— Я думала, мы больше не станем врать друг другу.

— Я не вру.

— Значит, не врете. В таком случае уклоняетесь от правды. Не увиливайте от прямого ответа. Чем я вас расстроила? Я ведь не хотела сказать, что мать обманывала отца.

— Меня совершенно не интересует, что ваша мать делала или не делала. Я хочу, чтобы вы сели в это кресло в профиль. Вот так.

Кресси терпела, пока он усаживал ее. Сначала перебросил одну ее ногу через другую, затем сделал все наоборот, подпер подбородок рукой, сложил руки вместе, надел шляпу, потом снял ее. Все это время она пыталась точно припомнить, в каком месте их разговора его улыбка стала кислой. Не тогда, когда она впервые упомянула мать, высказала ужасающее откровение, будто у матери мог быть роман. Это случилось позже. Она говорила что-то о материнстве. Вот когда это случилось!

— Я говорила, что к материнству часто приводит отсутствие целомудрия! — воскликнула она. — Вы… вы были?..

— Вечно вам надо придираться и придираться, — проворчал Джованни и отошел от нее, — Я иногда чувствую себя так, будто на мне не осталось живого места. Да, я имел в виду свою мать. Теперь, когда я ответил вам, может, мы займемся делом?

— Да, займемся, — согласилась Кресси. Частично потому, что он говорил тоном, не терпящим возражений, но, главным образом, ей удалось хотя бы чуть-чуть расшатать преграды, которые он возвел вокруг себя. К тому же ей не хотелось слишком искушать судьбу.

— Мистер Браун к услугам синьора ди Маттео, — сказала Кресси. Подумав, пришла к выводу, что выразилась не совсем удачно.

Глава 7

Кресси предложила мальчикам сделать воздушного змея. Эта мысль пришла ей в голову, когда она прочитала о том, что американец Бенджамин Франклин пользовался воздушными змеями, когда изучал природу молнии. К сожалению, он посчитал лишним объяснить, как сконструировать змея, а Кресси имела лишь смутное представление о практической стороне дела. Этим она разожгла воображение братьев, но не знала, что делать дальше, пока Джованни не пришел на помощь. Несколькими грубыми мазками он объяснил, как работает воздушный змей, и, назначив Джеймса старшим, отправил мальчишек искать необходимые компоненты.

Кресси была поражена, когда все четверо вернулись вместе, хотя, поразмыслив над этим, вспомнила, что те в последние дни ссорились меньше. Только когда лорд Армстронг бывал дома, они начинали пререкаться и толкаться, пытаясь вернуть расположение отца, что доставляло родителю удовольствие, точно королю и его льстивым придворным. Джеймс, Гарри, Джордж и Фредди относились к Джованни так, будто он был не их королем, а генералом. Они пытались тут же выполнить любой приказ, причем как можно лучше, и скорее радовались, нежели злорадствовали, когда заслуживали его похвалу. Джованни не скупился на похвалы, но раздавал их столь же справедливо, что и выговоры. В отличие от лорда Армстронга, обычно упрекавшего кого угодно или избранную в данный момент жертву. Помнился случай, когда Кресси было двенадцать или тринадцать лет. Каро разбила китайскую статуэтку, подаренную матери британским послом в этой далекой стране, но именно Кресси отправили спать, поскольку ее обнаружили в комнате, где валялись осколки, хотя Каро уже благородно призналась, что виновата она. Отец настоял на том, что Кэролайн просто хотела выгородить неуклюжую сестру.