Внутренняя красота

— …можно свести к набору принципов и правил. Я слышал, что вы говорили. — Даже презрительно кривя губы, Джованни с ужасом подумал, что эта совершенно необычная женщина каким-то образом сумела докопаться до причин его недовольства. На ранней стадии творчества, когда писал ради удовольствия, по велению сердца, а не головы, стремясь создать нечто уникальное, он находил осязаемую связь между полотном, кистью, палитрой, кровью, кожей и костями. Этим он заслужил лишь насмешки так называемых экспертов. Наивно. Эмоционально. Произведения лишены упорядоченности и утонченности. Такие слова задевали его за живое. Он оттачивал ремесло, не позволял эмоциям влиять на произведения. По его мнению, все это лишало их души, правда, они обретали большую известность. Эксперты шумно приветствовали их, титулованные влиятельные особы делали ему заказы, а он предпочитал не разочаровывать их.

Джованни решил откланяться:

— Леди Крессида, хотя я получил огромное удовольствие от нашей беседы, мне пора заняться более прозаическим делом — писать портрет, заказанный моим нынешним клиентом. Желаю вам приятного дня.

Художник взял ее руку и поднес к своим губам. Поцеловал кончики пальцев Крессиды, и его осенило прозрение, а судя по удивленному выражению ее лица, не его одного.

Глава 2

Джованни спрыгнул с кабриолета до того, как тот остановился перед Киллеллан-Манор, огромным домом сельского имения семьи Армрстронг, и беззаботно отмахнулся от лакея, вызвавшегося сопроводить его до двери. Он доехал до Суссекса на почтовой карете, которую кучер лорда Армстронга встретил у ближайшего постоялого двора. Стоял холодный, но ясный день, облака, подгоняемые бодрым мартовским ветром, плыли по бледно-голубому весеннему небу. Кутаясь в пальто, он потопал ногами, ускоряя кровообращение. Англия восхищала его многим, за исключением погоды.

Величественная резиденция лорда Армстронга была построена из серого песчаника в стиле Палладио[11]. К основному четырехэтажному зданию примыкали два крыла. Фасад, обращенный в сторону подъездной дороги, по мнению Джованни, портил совершенно неуместный полукруглый портик, пристроенный значительно позднее. Окруженный высокими изгородями, через которые проходили ворота, дом казался мрачным и весьма неприветливым.

Прежде чем объявить о своем прибытии после долгого путешествия, Джованни пожелал размять ноги и зашагал по главной дорожке мимо конюшен и сада, окруженного высокой оградой. Перед домом открылся совершенно другой вид, намного приятнее для взора. Здесь стриженые лужайки соседствовали с яркими нарциссами, тянувшимися по мелким каменным ступеням к реке, которая с журчанием устремилась по галечному дну к водяной мельнице. В дальнем конце реки простирались волнистые луга, аккуратно разделенные живыми изгородями. Несмотря на то что мостик подозрительно выделялся из окружающей среды, художник невольно восхитился поразительным английским пейзажем.

— Вот идеальный образец того, что поэт, мистер Блейк, называет зеленой милой землей Англии. Не так ли?

Джованни вздрогнул, ибо эти слова произнесла женщина, стоявшая позади него. Из-за шума воды, бежавшей по гальке, он не расслышал ее шагов.

— Леди Крессида. В моей голове возникла именно такая мысль, хотя я не знаю этого поэта. Если только… это не Уильям Блейк, художник.

— Он больше известен своими стихами, нежели картинами.

— Я видел ряд его картин. Они… — Джованни хотел найти подходящее английское слово, чтобы описать фантастические рисунки и акварели, которые будто вырывались из полотна, — необычны, — наконец произнес он, остановившись не на самом точном определении. — Я нахожу их прекрасными, но они вряд ли впишутся в ваши математические критерии.

— А вот это? — Она указала рукой на пейзаж. — Как, по-вашему, он красив?

— Подозреваю, ваш отец вложил немало денег, чтобы сделать его красивым. Тот мостик вряд ли столь древний, как кажется.

— На этой земле искусно сотворена не одна глупость. Вы правы, ничто из этого не превосходит меня по возрасту.

Минуло уже две недели с тех пор, как они впервые встретились в Лондоне. Впоследствии Джованни не раз вспоминал их разговор и тот чуть не состоявшийся поцелуй. Он поступил глупо, допустив такую вольность в отношении дочери человека, который оплачивал заказ на портрет да еще пользовался столь заметным влиянием. Он не мог понять, почему вел себя столь бесцеремонно. Попытки запечатлеть черты лица леди Крессиды на бумаге ни к чему не привели. Никак не удалось схватить одну неуловимую черту, привлекшую его внимание. Теперь, когда она стояла перед ним, а солнечный свет падал сзади, образуя нимб вокруг строптивых локонов, темные круги под поразительно голубыми глазами, едва заметная морщинка, стягивавшая брови, придавали ей хрупкий ранимый вид. Он понял, дело не в чертах ее лица, а в чем-то более сложном. Именно это и притягивало его к Крессиде. Это озадачило Джованни, но тут он догадался: ее обаяние объясняется весьма просто. Ему хотелось передать двойственность ее привлекательности масляными красками.