Внутренняя война (СИ)

Он запирает входную дверь, он весь в поту, у него режет в животе, раскалывается голова, он вспомнил острый и тошнотворный запах крови, удар, после которого потерял сознание, он вглядывается в детали знакомой обстановки, цепляется за них в надежде успокоить мысли: комод с восемью ящиками в прихожей, блюдце для мелочи в форме кленового листа, скромные светильники, доски паркета, сухие цветы, курильница для благовоний. Эми в растерянности. Такой реакции сына она не ожидала. Она думала, ему будет здесь хорошо, с этим домом связаны лишь хорошие воспоминания — годы лицея, потом первый курс подготовительного отделения, напряженный, загруженный, но счастливый. Она видела в этом месте спокойное и безопасное убежище. И вот она внезапно понимает, что ничто не сможет успокоить Алексиса, потому что неизвестен ни нападавший, ни мотив, ни даже обстоятельства нападения. То, что произошло без причины, может случиться снова и в любой момент, вот и все. Ее сын, как затравленный бродячий кот, прыгает единственным зрячим глазом с предмета на предмет и выискивает грядущую опасность. Ей хочется броситься к нему, укутать его своей любовью… но он далеко, он недоступен, потерян. Она клянется ему, что ничего плохого больше не случится, но в ответ он только недоверчиво хмыкает, и эта усмешка занозой остается в сердце. Назавтра, когда она собирается на работу, он не пускает ее, цепляется за пиджак, теряет голову, так что она сдается и садится вместе с ним на пол.

И вот… без музыки за серой пеленой

Ряды задвигались… Надежда унывает,

И над ее поникшей головой

Свой черный флаг Мученье развевает…

^[4]

Ради Алексиса Эми устанавливает железную дверь и заводит второй мобильный телефон, известный только ему, чтобы он смог связаться с ней при любых обстоятельствах. Она покупает шокер, бьющий разрядом в 5 миллионов вольт (она три раза в ужасе перечитывает инструкцию), который он носит на поясе, и пять аэрозольных баллончиков со слезоточивым газом, которые он прячет в кухне, ванной, туалете, прихожей и гостиной. В первые дни он неподвижно сидит в комнате и вслушивается в звуки извне, и подстерегает левым глазом тени, возникающие справа. Потом пробует действовать наоборот: надевает наушники и выводит звук на максимум, закрывает глаза и как будто ждет, что смерть набросится исподтишка. Он отказывается выходить из дому, посещает только психиатра (тут нет выбора, раз в неделю занятия обязательны), но при этом устраивает бесконечный и невероятно сложный церемониал. Эми включает сигнализацию, кладет один аэрозольный баллончик во внутренний карман сумочки и идет прокладывать путь к лифту, Алексис по стенке идет за ней. Потом они вместе проходят двор и идут к станции (кабинет психиатра находится в Париже), дожидаются поезда, тесно прижимаясь к афишному панно, садятся в головной вагон сразу за кабиной машиниста. Выйдя в город, Алексис жмется к левому боку матери, чтобы та прикрывала его слепую зону, — мало того, он без конца окликает ее, потому что ему всюду чудится какое-то подозрительное движение. Прохожие оглядываются, воспринимая идущее от странной пары напряжение, и настороженные взгляды — как бандерильи: одна — в затылок Алексису, другая — в грудь Эми.