Внутренние война и мир

Человек, подобно маятнику, непрестанно колеблется между животным и божественным. Арджуна является символом человека, а в особенности современного человека. Ум современного человека в точности подобен Арджуне. Именно поэтому оба состояния синхронно проявляются в нынешнем мире. С одной стороны, человек стремится возвысить свой ум до самадхи, до сверхума. С другой стороны, он готов опуститься до уровня животного с помощью ЛСД, мескалина, марихуаны, алкоголя и секса. Часто один и тот же человек стремится к обоим состояниям. Люди, приехавшие в Индию в рамках духовных исканий, в Америке продолжат употреблять ЛСД. Они одновременно делают шаги в обоих направлениях.

В бессознательном состоянии человек превращается в животное. Вместе с тем, невозможно подолгу оставаться на этой стадии — поскольку даже бессознательные удовольствия можно пережить только на сознательном уровне. В бессознательном состоянии человек не может пережить бессознательное наслаждение. Пьяный не испытывает удовольствия от алкоголя, он сможет почувствовать его, только протрезвев. Заснув, вы не испытываете удовольствия от сна. Только проснувшись утром, вы поймете, каким прекрасным был сон и как хорошо вы отдохнули. Чтобы испытать бессознательное удовольствие, необходимо вернуться в сознательное состояние.

Арджуна воплощает в себе сознательное начало человека, и в этом его особенность. Сама специфика Гиты состоит в том, что в ней показана основа глубокого внутреннего состояния ума человека и непрестанная борьба Кришны с тем состоянием, которое символизирует Арджуна. Мы видим диалог, спор Кришны с Арджуной; грандиозные усилия Кришны, раз за разом подталкивающего Арджуну к божественному, и слабость тела Арджуны, которое вновь и вновь влечет его на уровень животного... Внутренняя борьба — это жребий Арджуны, но не Дурйодханы. В этом мире ничто не тревожит Дурйодхану. И если бы Арджуна походил на Дурйодхану, в этом мире его также ничего бы не заботило. Но Арджуна не похож на него.

Среди нас есть такие, которые, подобно Дурйодхане, не знают тревог. Эти люди строят дома, взбираются на троны Дели и других столиц, они делают деньги. Но среди нас есть и такие, которые, как Арджуна, не знают покоя. Им нет покоя, поскольку они не могут найти место, подходящее для строительства дома. Эти люди удалились от той точки, из которой когда-то начинали свой путь, и поэтому не могут вернуться назад. Но они также не представляют себе, каким будет то место, которого они еще не достигли. Как им добраться до него? Где находится святыня? Они не знают ответов на эти вопросы.

Религиозный человек неизбежно попадет в кризис. Нерелигиозный человек никогда не бывает в кризисе. По сравнению с заключенным, тот, кто находится в храме, испытывает большее беспокойство. Человек, сидящий в тюрьме, меньше беспокоится, ему не о чем заботиться в этом мире. Он на одном конце, на берегу. Он не на мосту. В каком-то смысле может показаться, что ему повезло, его судьбе можно позавидовать. Насколько он беззаботен! Но в глубине этой, так называемой, удачи скрыто огромное несчастье. Он останется на этом берегу. До настоящего времени внутри него не возникло даже искры человечности. Только у человека могут появиться тревога и страдание — поскольку именно в человеческом состоянии открываются двери к достижению божественной стадии.

Арджуна не желает становиться животным, — а в данной ситуации ему ничего другого не остается, — но он не представляет, как достичь божественности. При этом в глубине, на бессознательном уровне, он стремится стать праведным. Именно поэтому он спрашивает и задает вопросы; по этой причине он начинает поиски.

Религиозность может возникнуть в любом человеке, если в его жизни есть вопросы, поиск, неудовлетворенность. Но религиозность не сможет проникнуть в жизнь того, кто не испытывает беспокойства, сомнений, не задает вопросов, чувствует удовлетворение.

Зерно, которое прорастает и готовится дать росток, обязательно будет испытывать беспокойство. Зерно — это нечто плотное, росток очень чувствителен. Зерно беспечно, росток сталкивается с множеством трудностей. Прорываясь через камни, пронизывая почву, такое чувствительное существо, как росток, выходит в неизвестный, незнакомый мир, мир, который ему совершенно не знаком. Его может сорвать ребенок, животное может съесть его, каждый может растоптать росток. Все это может случиться, а может и не случиться с ростком... вокруг все так неопределенно. С другой стороны, если зерно не раскроется, то останется в полнейшей безопасности и беззаботности — его не растопчет ребенок, оно не встретится с неведомыми опасностями. Оно закрыто в себе.

У Дурйодханы, как у нераскрывшегося зерна, нет тревог. Арджуна, как росток, не знает покоя. Он стремится узнать, что его ждет в будущем: смогут ли цветы распуститься? Арджуна уже не просто зерно, но когда ему ждать цветов? Он стремится расти, он хотел бы расцвести, и это желание заставляет его постоянно задавать Кришне вопросы.