Внутренний голос

Именно тем летом я впервые поехала на музыкальный фестиваль в Аспен — петь и учиться. Это было чудесное время: голубое небо, серьезные музыканты, бесконечные возможности. Я каждый день проезжала семь миль на велосипеде до Марун-Беллз и обратно. Места там необыкновенной красоты. После рочестерской зимы лето в Аспене — удивительный подарок, так что каждый год я с нетерпением ждала, когда же можно будет собрать чемодан, взять велосипед и отправиться туда снова. Я подавала заявки на участие во многих летних программах, но меня приняли только в Аспене и Сполето. У меня вообще весьма внушительная история отказов, но в итоге мне всегда идеально подходило именно то место, где давали зеленый свет.

Два лета в Аспене я училась у Джен Де Гаэтани. Помимо всего прочего, она являлась для меня прекрасным образцом профессионального музыканта. Она обожала музыку и была так предана своему искусству, что могла расплакаться от избытка чувств во время мастер-класса. Набиваясь в ее гостиную, мы, студенты, ощущали себя членами некоего тайного общества; там мы пели друг для друга и шепотом обсуждали нюансы текста, динамику и резонанс. Там я познакомилась с Эдом Беркли, и он пригласил меня исполнить партию Секстон в опере Конрада Сузы «Трансформации», основанной на поэзии Энн Секстон[19]; это была одна из лучших театральных постановок в моей жизни. Мы проводили целые дни за чтением и анализом стихов. На следующее лето мне дали роль Графини в «Женитьбе Фигаро», и меня услышал директор фестиваля Хорхе Местер. Он предложил мне продолжить обучение в Джуллиарде, который стал следующей ступенью в моем образовании. Никогда не угадаешь, кто будет сидеть в зале или в оркестровой яме и в чьих руках окажется твоя судьба, — да, в моей работе удивительные сюрпризы на каждом шагу.

ГЛАВА 3 УЧЕНИЧЕСТВО

Руководила оперным факультетом в Джуллиарде Эрика Гастелли, невероятно элегантная итальянка, которая всегда потрясающе выглядела, и как будто без всяких усилий. Стоит мне подумать об Эрике, как я тут же вспоминаю ее неизменное ожерелье из огромных кусков золотого янтаря. На первый же гонорар я купила себе янтарное колье. Людям свойственно перенимать чужие яркие черты, тем самым меняя свой характер. Шла ли речь о стиле Эрики Гастелли, способности Элизабет Шварцкопф к языкам или умении Беверли Силлз[20] привлекать публику, я всегда присматривалась к достоинствам других и старалась воспитать их в себе. Мы с однокурсниками копировали сильный итальянский акцент Эрики и высмеивали собственные прически или одежду в ее манере: сначала покачивание пальчиком: «О, Рене…» — и следом: «Как вам вообще пришло в голову напялить это ужасающее платье?»

Эрика сама позвонила мне сразу после того, как я вернулась домой из Аспена, и объявила, что меня приняли в Джуллиард: «Мы бы хотели, чтобы вы спели Мюзетту в "Богеме"». Она говорила очень низким голосом, очень официально — от такого тона вытягиваешься по струнке, даже если слышишь его по телефону, а отвечать следует неторопливо и с достоинством. Но в тот момент мне было не до церемоний. Я выронила трубку и принялась носиться по дому с воплями: «Джуллиард! Джуллиард!» Мама, равно как и Тед с Рашелью, оказались дома, и все они тоже стали кричать. Это был настоящий бедлам; он повторялся еще раза три-четыре после особенно важных телефонных звонков. Опомнившись, я кинулась на кухню и подобрала трубку с пола, уверенная: если Эрика еще ждет у телефона, она наверняка сообщит мне, что Джуллиард передумал. Однако Эрика ничуть не удивилась — как я узнала позже, она вообще никогда не удивлялась.

Существовавшая тогда в Джуллиарде учебная программа для аспирантов называлась «Американский оперный центр». Я была счастлива, что поступила туда, — в том числе и потому, что обучение было бесплатным. Два с половиной года я могла посещать любые языковые классы, изучать вокал, участвовать в оперных постановках, развивать музыкальные способности и дикцию. Платить нужно было только за комнату и еду. Жить в Нью-Йорке и оплачивать учебу мне было бы не по карману. В лучшем случае я бы могла позволить себе время от времени взять урок вокала или несколько практических занятий, но никогда в жизни не освоила бы столько полезных вещей. Мне еще очень многому предстояло научиться.