Внутренний мир снаружи: Теория объектных отношений и психодрама

РОЛИ?
Кем ты могла бы мне быть —
Матерью или ребенком?
Может, кем–то еще?
Ты, кажется, не знаешь,
И я не могу сказать.

Нынче утром я незаметно наблюдала

И боролась со страхом, видя
Эту жесткую, железную спину
Эти поджатые губы (ни слова),
Напряженные движения мученицы
С горящими гневом глазами.

И на мгновенье проступила — я видела —

Другая мать за своей ненавистной работой.
(Неужели руки, размокшие от вечного мытья,
Могут только вечно карать?)
Мое маленькое, одинокое дитя,
Как много видно той нелюбви
В твоей негнущейся, жесткой спине,
В твоем воинственном молчании,
В походке, полной оскорбленного достоинства,
И взгляде, говорящем: «Прочь!».

А через пару часов ты подходишь,

Такая потерянная и несчастная,
Глаза на мокром месте, и это — глаза ребенка,
Они умоляют меня стать тебе мамой,
Обнять, пожалеть, приласкать,
Утешить и полюбить
Живущее в тебе дитя,
Нуждающееся в прощении.

И вновь я вижу ту, другую:

Девочку–жену, у вечной мойки или плиты,
Печальней и нежней, чем она будет потом,
Слишком молодую для всех этих дел,
С полосками высохших слез на щеках,
С дрожащей нижней губой…
Как отчаянно она нуждается
В материнском совете, поддержке, прощении…
Ее собственная грудь слишком юная,
И молоко не придет.

Кем я могла бы быть для тебя —

Ребенком матери?
Матерью ребенка?
Или там есть кто–то еще?
Кто–то, пытающийся найти выход
Из этих запертых во времени ролей,
Освободиться и стать просто собой?[10]

М. Е. 30/3/90

Так почему же возникают человеческие отношения?

Поэтесса М. Е. описала боль, которая может появиться во взаимоотношениях, особенно если возникает путаница с ролями.

Но другие люди действительно необходимы нам, чтобы выжить. Джорджу была нужна его мать, и она была с ним с самого рождения. Ему также был нужен отец, и отношения с ним начались, когда Джорджу было всего несколько часов от роду. Как и всем детям, ему были крайне важны контакты с другими для физического и эмоционального выживания. Но родители Джорджа ненавидели друг друга и жили в состоянии войны, что породило в нем тревогу и боль.

Прежде чем обратиться к следующим ступеням процесса интернализации, описанного Кернбергом, давайте остановимся и рассмотрим психоаналитические взгляды на то, что подталкивает младенца, подросшего ребенка и, наконец, взрослого к контактам с окружающим его огромным миром, без которых внутренние «объектные отношения» никогда не смогут развиться.

Фрейд связывал процесс установления взаимоотношений с инстинктивной потребностью выражения или высвобождения влечений из Ид, которые для своего удовлетворения, или удовольствия, должны «нагружать» объект.

Британский психотерапевт Роланд Фэйрбейрн рассматривал либидо в первую очередь как поиск объекта (Fairbairn, 1952:176). Основное влечение индивида (в том числе и ребенка) состоит в том, чтобы найти «объект» или, проще говоря, кого–то еще. В ребенке это влечение связано с выживанием, поскольку ему нужен кто-то (обычно мать), кто давал бы пищу, тепло, уют и безопасность. У взрослого влечение к поиску «объекта», помимо прочего, связано с поиском других людей для близкой связи, сексуальных отношений и воспроизводства потомства.

Лично я симпатизирую этой точке зрения и нахожу ее более совместимой с этнологической точкой зрения на «человека как на животное». Конрад Лоренц описывал то, как базовые инстинкты животного связаны с фигурой матери. У новорожденных утят эта связь возникает с первым крякающим объектом, будь это «жирная белая пекинская утка или еще более толстый человек» (Lorenz, 1952; см. также Bowlby, 1969). Лоренц был утятам «мамой», и они следовали за ним.