Внутренний мир снаружи: Теория объектных отношений и психодрама

«Неинтегрированные» дети вырастают во взрослых, живущих на грани психоза. Временами их ощущение реальности вполне адекватно, в остальное время интегрированное чувство себя и других нарушается, ощущение реальности ослабевает, приводя к психозу. Кернберг, другие психоаналитики и некоторые психиатры описывают таких людей как имеющих «пограничное расстройство личности» (Kemberg, 1975; American Psychiatric Association, 1980; Pope et al., 1983). Но, может быть, термин «неинтегрированные личности» более точно описывает суть их психических проблем? Мы рассмотрим этот вопрос более подробно в главе 8.

Психологическое функционирование нормального ребенка в период «идентификации» (или в параноидно–шизоидной фазе, если использовать терминологию Мелани Кляйн), более старшего «неинтегрированного» ребенка или «пограничного» взрослого определяется структурой их внутреннего мира и связанными с ним психологическими защитами: проекцией, проективной идентификацией и расщеплением.

Третий уровень по Кернбергу: эго–идентичность

Возрастающие со временем познавательные способности, навыки восприятия и развитие Эго ребенка делают возможным увеличение интегративности внутренних объектов. Кернберг писал, что этот внутренний синтез подразумевает:

1. Консолидацию эго–структур, связанных с чувством непрерывности «я» («я», являющееся организацией компонентов «я» — образа в интроекциях и идентификациях).

2. Всеобщую непротиворечивую концепцию «мира объектов», производную от организации компонентов «я» — образа в интроекциях и идентификациях, а также чувство постоянства в личных взаимоотношениях.

3. Признание этого постоянства как характеристики личности со стороны ее межличностного окружения и, в свою очередь, осознание личностью этого признания со стороны окружения («утверждение»).

(Kernberg, 1976:32)

Ребенок развил определенный и более реалистичный взгляд на то, кто он есть. Он обладает идентичностью, чувством «абсолютного тождества» и «индивидуальности» (Краткий Оксфордский словарь, 1990). Иначе говоря, наш малыш начинает осознавать, что мать, кормящая его, является той же самой фигурой, которая может расстроить его, оставить одного и даже ударить. Более того, ребенок открывает, что «я», которое любит мать и нуждается в ней, является тем же самым «я», которое ненавидит мать и обижается на нее.

Английский педиатр и психоаналитик Д. В. Винникотт называл эту фазу развития «стадией участия»:

«Сначала младенец (с нашей точки зрения) жесток; его не заботят результаты его инстинктивной любви* … Необходимо отметить, что малыш не чувствует жестокости… Это стадия преджалости.

* Примечание Д. В. В.: Эта любовь является изначально в форме импульса, жеста, контакта, отношения; она приносит ребенку удовлетворение самовыражения и освобождение от инстинктивного напряжения».

«Через педиатрию к психоанализу» (D. W. Winnicott, 1958:265)

Слово «жалость»[12] сейчас используется нечасто и определяется Вебстерским словарем 1864 года как «печаль по поводу чужого несчастья; сожаление и нежность».

…Вызвать трогательную жалость

К ее благородной крови и ее хрупкой юности.

(Спенсер)

Следует отметить, что Винникотт верил в «инстинктивную любовь» и видел в агрессии доказательство жизни, а не влечение к смерти. Он добавлял в качестве примечания:

«Здесь прошу сделать маленькое дополнение относительно совершенно иной вещи, которую я, должно быть, упустил; агрессия не является врожденной и присутствует в любых случаях враждебных проявлений, которые присущи многим детям, но не большинству».

(Winnicott, 1958:265)