Внутренний мир снаружи: Теория объектных отношений и психодрама

Депрессивные матери также порой не способны психологически поддержать своего малыша, поскольку они не могут реагировать на проекции его потребностей.

Бион полагал, что описанный выше процесс проекции и контейнирования (связанный с развивающейся способностью ребенка выносить фрустрацию и с качеством его отношений с матерью) является фундаментальным для развития детской психики (обзор идей и представлений Биона по этому вопросу см. в Grinberg et al., 1975 и 1985). Малыш учится и начинает думать о происходящем взаимодействии, и этот процесс становится решающим шагом в упорядочении и интеграции его внутреннего мира.

Внутренний мир ребенка содержит памятные следы объектных отношений «расстроенный малыш — успокаивающая мать». Со временем внутренний объект «успокаивающая мать» сможет поддержать ребенка и приободрить его, даже когда реальной матери не будет рядом. Ребенок, которому не хватило этой позитивной интернализации, будет продолжать поиски утешения и покоя во внешнем мире, пытаясь найти их, уже будучи взрослым, во взаимоотношениях с людьми или в наркотиках и алкоголе. Впоследствии через процесс интроективной идентификации ребенок сможет сам обеспечивать комфортом и утешать своих кукол и, возможно, других людей. Способность быть «утешителем» станет ролью в его «я»-представлении и войдет (если не будет вытеснена) в ролевой репертуар.

Джордж, отличный социальный работник, интернализовал хорошо поддерживающий его и контейнирующий его тревогу внутренний объект. Этого можно было ожидать, поскольку его трудности были связаны с поздними годами детства, когда ссоры родителей и их развод вызвали у него чувства тревоги и беспокойства. В период же младенчества его мать была «достаточно хорошим контейнером» (Winnicott, 1971 и 1974).

Процесс удержания и контейнирования не ограничивается отношениями между ребенком и его родителями. Многие взрослые продолжают нуждаться в помощи или поддержке в периоды тревоги. Например, терапевт или социальный работник, испытав неуверенность, может в панике броситься к своему супервизору или коллеге. Своим поведением или речью он (чаще бессознательно) делится своим страхом, проецируя его на собеседника: «Мой пациент угрожает покончить жизнь самоубийством. Я уверен, он так и сделает» или «Я уверен, что мистер Смит убьет своего ребенка». Хороший супервизор выслушает эти слова (быть может, поначалу испытав легкую панику), поразмыслит некоторое время и, несомненно, решит, что не все еще потеряно. Затем хороший супервизор установит обратную связь с коллегой, вселив в него уверенность и внушив позитивные мысли и идеи. Для профессионалов этого обычно бывает достаточно, чтобы вернуться к спокойной продуктивной работе: его тревога была контейнирована (супервизором или коллегой), а сам он получил эмоциональную поддержку. В большинстве процессов индивидуальной психотерапии терапевты поддерживают пациентов подобным образом (см. J. Hein, 1987).

Тревога и группа

Новая волна внутреннего конфликта в сознании Джорджа разбудила в нем тревогу, и он испытал во время психодрамы тяжелые чувства. Группа поняла это (невербальное сообщение о тревоге было передано), и вслед за этим последовал «ответ», поначалу даже не осознаваемый группой. Такое «считывание» возможно благодаря врожденному и благоприобретенному пониманию эмоциональных сигналов, которые Джордж невольно посылал группе: она воспринимала его напряженное лицо, язык его движений, а, возможно, даже запах пота.

Некоторые люди, включая Пола, проявили сознательное понимание. «Джордж встревожен. Интересно знать, почему?» Другие члены группы почувствовали неловкость и сами испытали беспокойство, вероятно, даже не связывая перемены в своем эмоциональном мире с состоянием Джорджа.

Механизмы передачи эмоций составляют часть тех процессов, которые были названы контрпереносом, «теле» и эмпатией.

Тревога и спонтанность: Фрейд и Морено

Тревога крайне неприятна, когда из знака грозящей опасности превращается в проблему. С ее помощью человек сообщает окружающим о своем состоянии и потребностях, но она же разрушает его креативность и спонтанность. Мы становимся вялыми, заторможенными, фрустрированными и теряем способность действовать. Существенную роль в контроле уровня тревоги в психике играют защитные механизмы.

Фрейд считал роль тревоги центральной в функционировании психики, и это было одним из принципиальных положений его теории. Тема тревоги содержится во многих (возможно, в большинстве) работ Фрейда. Психические процессы, связанные с тревогой, интересовали также и Морено. Однако он считал, что именно потеря спонтанности приводит к увеличению тревожности. Морено писал: