Внутренний мир в почерке у псевдолюдей

Ниже мы помещаем портрет и анализ почерка Льва Николаевича, написанный с моих слов критиком Измайловым в конце 1908 г. в «Биржевых Ведомостях».:

«В почерке Толстого буквы замыкались, были стройными, сплюснутыми; они говорили про непоколебимость решений; казалось, глядя на них, что маститый писатель никогда не изменит своих взглядов. Не то говорит почерк последнего времени; здесь виден юношеский пыл души, мало отражается старчество. Несмотря на уверенность в себе, – беспощадный контроль над собой. Дугообразные завитки и опускающиеся строки указывают на недовольство собой, скорбь. Во всех эпохах в некоторых штрихах его письма сквозит внешний оптимизм. Ясен всегдашний дар комбинаций и глубокого мышление, но не всегда первенствовала воля. Особенно отражается в почерке, в тонкости штрихов и ровной вытянутости букв – прежде сознание, а потом интенсивность. Это человек, который знал всегда куда идет и чего хочет, не смущаясь и не боясь. Преобладание разума над чувством».

Дальше продолжаем анализ почерка Л. Н. к 80-летию со дня рождения, помещенный в журнале «Психографология» 28-го августа 1908 года.

Л. Н. похож на Агасфера: «Агасфер осужден Всевышним на вечное искание идей» – говорит таинственный голос.

Вечная трагедия, вечные терзания духа, стремящегося к идеалу и не могущего приблизиться к нему – идеология Толстого воистину. Агасфер, ищущий правды жизни, Толстой – страстотерпец, Толстой – учитель. Разве не чудо, что 80-летний Л. Н. мятется, находясь в поисках всей полноты правды, в погоне за ясным смыслом жизни. Толстой трагедией своей души научил и учит нас. «Вечность, таинственная жизнь» Толстому совершенно очевидна, ибо он, как завещал Христос «родился вновь», «родился разумным человеком». Разве не победа над смертью его слова: «Стоит человеку признать свою жизнь не в благе своей животной личности, а в благе других существ, и пугало смерти навсегда исчезнет из глаз его»

«Смерть для человека, живущего для других, не могла бы представляться ему уничтожением блага и жизни, так как благо и жизнь других существ не только не уничтожается с жизнью человека, служащего им, но очень часто увеличивается и усиливается жертвою его жизни». В его сознании вечности своего основного «Я» торжественно, с любовью ко всему миру таится постижение буддийского «Кармы». Нельзя ни на минуту усомниться, что он, действительно, чувствует свою душу бессмертной, что он действительно победил смерть, сбросил свою бренную оболочку, радостно, в уверенности, что наступило пробуждение, а за ним новая, лучшая жизнь. Толстой воплощает в себе мудрость, милость и справедливость.

Какая локализация психических функций в серой коре полушарий его головного мозга! В его почерке отражаются необыкновенные центры слуховых ощущений, сосредоточенные в височных долях головного мозга. И для обыкновенного глаза заметно в его почерке, в размахе тонко аффектированных букв феноменальное развитие лобной доли. Немудрено, что эта доля носит характер переднего центра ассоциаций. Каждая отдельная буква дает мне возможность предполагать необычайное развитие второй левой лобной половины: она-то и служит материальной подкладкой громадной способности к сверхъясновидению. Присматривающегося к почерку Л. Н. поражает следующее явление: несколько лет тому назад буквы замыкались, были стройные, – они говорили про непоколебимость решений. Казалось, глядя на них, что маститый мыслитель никогда не изменит своих взглядов. Не то говорит почерк за последнее время: здесь виден юношеский пыль души, старчество мало отражается; несмотря на уверенность в себе, виден беспощадный контроль над собой; дугообразные завитки, опускающиеся строки указывают на недовольство собой, скорбь. Во всех эпохах в некоторых штрихах его писем сквозить как бы внушаемый себе оптимизм. Ясень всегдашний дар комбинации и глубокого мышления. Не всегда однако первенствовала воля. Его философское миросозерцание односторонне. Особенно отражается в почерке, в тонкости штрихов и ровной вытянутости букв – прежде сознание, потом интенсивность. Этот феномен мышления и комбинации знает всегда, куда идет и чего хочет, не смущаясь и не боясь. Проглядывает преобладание разума над чуткостью.

Ниже мы продолжаем характеристику Л. Н. выдержкой из книги нашей «Психо-графологии»[13].