Внутренний огонь

Турне было очень успешным и вместе с тем изматывающим, мы почти каждые 3 дня меняли не только города, но и страны, и даже континенты. Работа кипела. Если мы не выступали, то репетировали, если не репетировали – выступали.

На одном из последних прогонов я потеряла сознание. И не мудрено, сон по 3 часа давал о себе знать. Пьер серьезно всполошился и отвез меня в ближайшую больницу:

– Мэг, еще не хватало, чтобы ты заболела, чего так меня пугаешь?!

У меня тут же взяли кровь на анализы и уложили на кровать.

Он присел на стул возле меня.

– Ты, моя дорогая – прима, и без тебя турне будет сорвано. Да и идут в первую очередь на Маргарет Эндервуд, не забыла. Надо, наверное, мне с Лейси позаниматься, будет у тебя дублерша, а то мы так тебя совсем потеряем, – он погладил меня по волосам.

– Как кстати твой развод, продвигается? Когда переделывать афиши будем? – Пьер смотрел вопросительно.

– Через каких-то три месяца, пожалуй, уже после турне, – я слабо улыбнулась.

– Хитрый твой галерист, ты фактически его фамилию и прославила.

– Вот и верну Бернарду ее в лучшем виде, – я попыталась встать.

– А ну, лежать, – скомандовал балетмейстер, – вон смотри какая ты бледная!

– Пьер, ну я в порядке, – заныла, – или ты решил меня уложить на больничную койку до конца турне.

– Пока не придут анализы, никуда ты не пойдешь, и я лично это проконтролирую, и если надо, то отменим завтрашнее выступление. Не велика беда, – он взял мою руку, – Маргарет, вот поверь мне, здоровье – это наибольшая ценность. И относиться к нему халатно – непростительный грех.

В палату вошла медсестра:

– Миссис Эндервуд, доктор Шварц сейчас подойдет и сам Вам озвучит диагноз.

– Побыстрее бы! – Пьер был нетерпелив.

Немолодой седой мужчина вошел следом за расторопной медсестрой:

– Фрау Эндервуд, добрый день, я – Эммануэль Шварц – ваш лечащий врач на сегодня, ну судя по Вашим анализам… – а потом он перевел взгляд на Пьера, – хорошо, что муж с Вами. Итак судя по анализам, у Вас нет ничего страшного и при подобном состоянии и нагрузках реакция организма вполне естественна...

Пьер только хихикнул.

– О каком состоянии Вы говорите? – перебил его балетмейстер.

– Вот об этом дальше, – доктор Шварц продолжил спокойно. – Миссис Эндервуд, спешу Вас поздравить, Вы – беременны и судя по анализам срок – около двенадцати-тринадцати недель.

Я чуть в обморок не упала:

– Вы точно уверенны?

– Стопроцентно. Вы не рады? – удивился доктор и почему-то уставился на Пьера.

– Ну если б я был мужем, может и был бы рад, но я – руководитель этой дамы, и чувства у меня смешанные, – ухмыльнулся тот.

А вот что чувствовала я? Меньше всего я сейчас думала о ребенке. Я немного разведена, немного – в новых отношениях и по уши в дерьме… Единственное, в чем я не сомневалась, что отец моего малыша – Алекс. Ну хоть какая-то ясность.

И как он отнесется к такой крутой перемене? Ведь мы на расстоянии и ничего друг другу не должны по большому счету. Выход только один – спросить у него при следующей встрече.

– Ну ты, мать, и даешь, – Пьер присвистнул, – таки придется Лейси натаскивать, если сейчас уже такой срок, то в конце турне тебе и ходить будет нелегко, а не то что партию исполнять, да и визуально скрыть беременный живот очень сложно.

– Я буду танцевать столько, сколько смогу! – уверенно ответила я.

– Ой, забыл предупредить, Вам нужно поберечься и избегать физических нагрузок, все-таки Вы в положении! – вставил доктор и вышел за дверь.

– Может ребенка и не будет… – прошептала я одними губами в надежде, что Пьер не слышит, за что получила легкий толчок по плечу.

– Ты – дурочка? – злился мой друг. – Как это не будет? Дети, конечно, вечно орущие и противные, но это благословение Господне, как поговаривала моя покойная бабуля. Ты что такой грех на душу брать?! Да, как я понимаю, уже немного поздновато… Ты хоть знаешь, от кого сие счастье?

– Пьер, ты считаешь меня совсем распутной, определенно знаю, этот ребенок – от Алекса, – мне стало обидно, что друг обо мне такого невысокого мнения.

– Спокойно, мамаша, я только предположил, что, возможно, это может быть и твой бывший супруг.

– Не может, – я начала злится еще сильнее, – никак не может, не придумывай то, чего не знаешь наверняка.

– Ладно-ладно, – только отмахнулся он, – я не веду же календарь твоих месячных и соитий.

– За это отдельное спасибо, дорогой! – иронично бросила я.

– Пожалуйста, моя прима с секретом, – он поцеловал меня в щеку, – осчастливь отца и расскажешь, какая будет реакция. Не убьет же он тебя, и может даже, что весьма вероятно, женится.

– Пьер, я еще до конца не разведена! Какой разговор может быть о новом браке? Да мы никогда не говорили о семье и детях, даже не знаю, чего ждать.

Мне действительно было страшно: а вдруг появление третьего лица – бейби, как говорит маленькая племянница Алекса, разрушит наши отношения. А с другой стороны, Мэг, тебе уже почти 29 лет, карьеру ты построила, любимого человека встретила, ребенок – логичное продолжение ассоциативного ряда. Неправильно подумала, не страшно, а слегка боязно.