Внутренний огонь

Я придвинулся к ним настолько близко, насколько позволяла вежливость. Мгновение я беспокоился о своем состоянии, но затем все мои приступы тошноты стали пустяками, потому что к нам шли какие-то люди. Я не мог ясно видеть их формы, но видел человеческие фигуры, перемещающиеся в полумраке. У них не было фонарей или фонариков, хотя было ясно, что в этот час они нуждались в них. Почему-то эта деталь беспокоила меня. Мне не хотелось фокусироваться на них и я преднамеренно начал рассуждать. Я представил, что мы привлекли внимание своим громким пением, и они вышли узнать, в чем дело. Дон Хуан положил руку мне на плечо. Он указал движением подбородка на людей, идущих перед группой других:

- Эти четверо - древние видящие, - сказал он. - Остальные - их олли.

И не успел я сказать, что они кажутся мне местными крестьянами, как услышал свистящий звук у себя за спиной. Я быстро обернулся в состоянии полной тревоги. Мое движение было таким внезапным, что предупреждение дона Хуана запоздало:

- Не оглядывайся! - Услышал я его крик, но его слова были только фоном: они уже ничего не значили для меня. Повернувшись, я увидел, что три чудовищно уродливых человека взбираются на скалу сразу же за моей спиной: они крались ко мне, их рты были полуоткрыты в кошмарной гримасе, а руки простирались, чтобы схватить.

Я хотел крикнуть во всю мощь своих легких, но вышло только агоническое клокотание, как если бы что-то забило мне дыхание. Я автоматически выкатился из их досягаемости и оказался на земле.

Когда я остановился, ко мне прыгнул дон Хуан - как раз в то мгновение, когда орда людей, возглавляемая теми, на кого указал мне дон Хуан, устремилась ко мне, как коршуны. Они вскрикивали, как летучие мыши или крысы. Я завопил в ужасе. На этот раз у меня получился пронзительный крик.

Дон Хуан так проворно, как первоклассный атлет, выхватил меня из их окружения и увлек на скалу. Он велел мне суровым голосом не оглядываться, как бы запуган я ни был. Он сказал, что олли совсем не могут толкнуть, но они могут запугать меня так, что я упаду на землю, а на земле олли могут прижать кого хочешь, и если бы я упал на месте, где были погребены эти видящие, то оказался бы в их власти. Они бы растерзали меня, пока олли удерживали. Он добавил, что не сказал мне всего этого, потому что надеялся, что я буду "видеть" и пойму это сам. Это его решение чуть не стоило мне жизни.

Ощущение, что чудовищные люди находятся сзади, было почти невыносимым. Дон Хуан усиленно приказывал мне сохранять спокойствие и сфокусировать внимание на четверых во главе толпы из десяти или двенадцати. В то мгновение, когда я сфокусировал на них свои глаза, они, как по команде, придвинулись к краю плоской скалы. Там они остановились и начали шипеть, как змеи. Они двигались взад и вперед. Их движения казались синхронными: они были такими единообразными и упорядоченными, что казались машинальными. Было так, как если бы они повторяли одно и то же, чтобы загипнотизировать меня.

- Не смотри на них пристально, дорогой, - сказал мне Хенаро, как если бы он обращался к ребенку.

Последовавший за этим мой смех был таким же истерическим, как и мой страх. Я смеялся так громко, что звук его перекатывался по окружающим холмам.

- 127

Те люди сразу остановились и оказались, как будто, в замешательстве. Я мог различить, как покачивались вверх и вниз формы их голов, как будто они разговаривали между собой, обсуждая ситуацию. Затем один из них прыгнул на скалу.

- Берегись! Это один из видящих! - Воскликнул Хенаро.

- Что мы собираемся делать? - Закричал я.

- Мы можем начать опять петь, - ответил дон Хуан, как само собой разумеющееся.

Тогда мой страх достиг своего предела. Я начал подпрыгивать и реветь, как зверь. Тот человек спрыгнул на землю.

- Не обращай больше внимания на этих клоунов, - сказал дон Хуан. Давай поговорим как обычно.

Он сказал, что мы пришли сюда для моего просвещения, а я провалился так несносно. Мне следует реорганизовать себя. Первое, что надо сделать, это понять, что моя точка сборки сдвинулась и теперь затемнила свет эманаций, а перевести чувства из моего обычного сознания в мир, который я сейчас собрал, это действительно пародия, так как такой страх доминирует только среди эманаций повседневной жизни.

Я сказал ему, что, если моя точка сборки сдвинулась так, как он сказал, то у меня для него есть еще новость: мой страх бесконечно более велик и разрушителен, чем тот, какой я испытывал когда-либо в своей жизни.

- Ты ошибаешься, - сказал он. - Твое первое внимание в замешательстве и не хочет уступить контроля - вот и все. У меня такое чувство, что ты можешь подойти прямо к этим существам лицом к лицу и они не сделают тебе ничего.

Но я настаивал, что, безусловно, не в таком состоянии, чтобы пробовать такие нелепые вещи, как эта.