Внутренний порок

За окном уже стемнело, они проголодались, и почему-то все вместе оказались в «Пластиковом никеле» на Сепульведе. Внутри стены были украшены серебристыми пластмассовыми копиями орлов с пятицентовой монеты США, каждая величиной с гигантскую пиццу. Ряды кабинок разделяла искусственная живая изгородь фута в два высотой, очень зелёная и тоже из пластмассы. Бригады неведомых специалистов по сборке живых изгородей тщательно подгоняли тысячи крохотных модульных имитаций лиственных веточек, как вилками, так и розетками в их почти нескончаемой сложности, дабы создать этот странным манером развлекательный кустарник. Со временем в нём затерялись всевозможные мелкие предметы, включая защепки для косяков, сами косяки и трубки для гашиша, рассыпанную мелочь, ключи от машин, серьги, контактные линзы, мельчайшие чеки из глянцевой кальки с коксом и героином, и тому подобное. Жизнь под низом, скажем, один грамм. Известно было, что посетители тратили часы, пока у них кофе совсем не остывал, тщательно прочёсывая эту изгородь дюйм за дюймом, особенно если на спидах. Время от времени глубокой ночью их прерывало какое-нибудь пластмассовое изображение на стене: Томас Джефферсон мог повернуться из левого профиля в фас, отстегнуть ленточку, что удерживала причёску, растрясти её в полноцветный рыжий нимб циркового урода и заговорить с избранными торчками — обычно он цитировал Декларацию Независимости или Билль о Правах, что вообще-то сильно помогало при множестве защит в суде, сосредоточенных на проблемах обыска и выемки. Сегодня он дождался, когда Клэнси и Тарик отправятся в туалет в глубине заведения, быстро повернулся к Доку и сказал:

— Сице! стало быть, «Золотой Клык» не токмо Яремщиной промышляет, но и торгует утварью Раскрепощенья.

— Эй… но ты ж отец-основатель, тебя разве не парят все эти базары про чёрный апокалипсис?

— Древо Свободы по временам должно освежаться кровью патриотов и тиранов, — отвечал Джефферсон. — Сие Навоз естественный.

— Ну да, а как быть, если патриоты и тираны оказываются одними и теми же людьми? — сказал Док, — типа, у нас сейчас этот президент…

— Коль у них кровь истекает, — пояснил Джефферсон, — дело в сём. Меж тем, как вознамерен ты поступить с теми сведеньями, кои только что приобрёл у мистера Халила?

— Так, поглядим, какой у нас выбор? Пойти в ФБР и сдать Тарика с ВОМЧВОПЧем. Натравить федералов на «Золотой Клык», заблаговременно предупредив Тарика, чтоб жопу свою уносил подальше. Всё рассказать Йети Бьёрнсену, и пусть уж он передаёт ПДИДу или кому там ещё, а они пускай и разбираются. Что я упустил?

— Ты уже начинаешь нащупывать здесь общую нить, Лоренс?

— Я никому из этих людей не могу доверять?

— И ещё помни, что сделка Глена по оружию так и не осуществилась. Поэтому тебе на самом деле никому ничего рассказывать не нужно. А нужно тебе, однако, вот что… — Он резко замолчал и вновь обратился в собственный профиль с косицей.

— Опять сам с собой базлаешь, — сказала Клэнси. — Тебе, Док, найти бы подлинную любовь.

На самом деле, подумал он, мне хватит и того, чтоб найти выход отсюда. Пальцы его, понуждаемые своим собственным сознанием, поползли к пластиковой изгороди. Может, если рыться в ней достаточно долго и достаточно допоздна, он найдёт что-нибудь полезное — какой-нибудь крохотный забытый обрывочек своей жизни, а он и не знал, что тот потерялся, такое, отчего сейчас всё изменится. Он сказал:

— Рад за тебя, Клэнси, но что стало с теми двумя зараз?

Она мотнула головой на Тарика, уже возвращавшегося к ним.

— Док, этот парень — минимум двое зараз.

СЕМНАДЦАТЬ

Вернувшись к себе, Док застал Скотта и Дениса в кухне за расследованием его ледника — они только что забрались через окошко из проулка после того, как Денис, чуть ранее и у себя дома заснул, как это часто с ним бывало, с зажжённым косяком во рту, только на сей раз косяк отнюдь не выпал ему на грудь, не обжёг его и не разбудил хотя бы частично, а закатился куда-то ещё среди простыней, где вскоре и затлел. Немного погодя Денис проснулся, встал и забрёл в ванную, решил: а приму-ка я душ, — и как-то этим делом увлёкся. В какой-то момент его постель вспыхнула, в итоге прожгла потолок, непосредственно над которым располагалась водяная постель его соседа Чико, к счастью — без Чико на оной, а поскольку сделана она была из пластика, тот расплавился от жара, выпустив через ныне совсем уже прогоревшую дыру в потолке почти тонну воды и залив пожар в квартире Дениса, где теперь образовался некий гребной бассейн. Денис выбрел из ванной и, сразу не сумев найти объяснение тому, что обнаружил в квартире, вдобавок к тому что пожарную бригаду, которая как раз подъехала, он перепутал с полицией, выскочил наружу и помчался по переулку к Скотту Хрусту на пляж, а у него попробовал описать, что, по его представлению, произошло, сведя, по сути, всё к саботажу «Досок», которые так до сих пор и не прекратили замышлять против него всякие пакости.