Внутренний порок

— Да вот штука в том, что Шаста сейчас тоже исчезла. А если неприятности у неё…

Сообразив, что такие развлечения не по ней, Аметист слезла с дивана, бросила на Дока укоризненный взгляд из-за чашки и ушла в соседнюю комнату смотреть ящик. Вскоре до них донёсся драматический дискант Могучего Мыша.

— Если вы этим другим делом занимаетесь, — сказала Надя, — и вообще заняты или как-то, я пойму. Но я вот почему хотела с вами поговорить, — и Док всё понял за полсекунды до того, как она произнесла, — мне кажется, Дик совсем не умер.

Док кивнул — скорее себе, чем Наде. Если верить Сортилеж, нынче, говоря астрологически, пагубные времена для торчков — особенно старшеклассников, которые по большинству родились с девяносто градусным аспектом, под самым несчастливым углом из возможных, между Нептуном, планетой торчков, и Ураном, планетой неприятных сюрпризов. Доку такое было знакомо: оставшиеся отказывались верить, что те, кого они любили или хотя бы с кем сидели на одних уроках, в самом деле мертвы. Сочиняли разнообразные запасные истории, чтоб только не оказалось правдой. Чья-то бывшая понаехала в город, и они вместе сбежали. В неотложке перепутали с кем-то — как в роддомах младенцев подменяют, — и они до сих пор где-то в реанимации под чужим именем. Особый сорт бессвязного отрицания, и Док прикидывал, что он такого уже повидал, на глаз определить может. Что бы Надя ему тут ни показывала, это не оно.

— Вы тело опознали? — Это спросить можно.

— Нет. Вот тоже странность. Позвонили, сказали, что уже опознал кто-то из группы.

— Думаю, это полагается ближайшему родственнику. Кто звонил?

У неё с тех пор сохранился дневник, и она не забыла записать.

— Лейтенант Дюбонне.

— А, ну да — Пэт Дюбонне, у нас с ним раз-другой были общие дела.

— Похоже, он вас заметал.

— Не говоря уже — мотал. — Она смотрела на него эдак вот. — Ещё бы, у меня была фаза хиппи. Всё, что я натворил, сошло мне с рук, а к тому, что вешали, рук не прикладывал, потому что у меня один словесный портрет: белый мужчина, длинные волосы, борода, разноцветная одежда, босиком, так далее.

— Совсем как у Дика, что мне по телефону зачитали. Таких тысячи.

— Я съезжу поговорю с Пэтом. Может, знает что-нибудь.

— И вот ещё что было. Смотрите. — Она вытащила выписку с её счёта в местном отделении «Банка Америки», сделанную вскоре после предполагаемой передозы Дика, и показала на кредитную графу.

— Интересная сумма.

— Я позвонила, пришла, поговорила с вице-президентами, и все в один голос сказали, что всё правильно. «Может, вы квитанцию потеряли, не так посчитали что-то». Обычно я дарёному коню не смотрю, понимаете, но это просто жуть какая-то. Они всё одними и теми же словами излагали, снова и снова, то есть — вот и говори после этого о защитном отрицании?

— Думаете, как-то с Диком связано?

— Возникло вскоре после его… его исчезновения. Я подумала, может, так себе кто-то представляет откуп? Местное 47, какая-то страховка, о которой я не знала. То есть вряд ли можно рассчитывать, что это делается анонимно, так? А тут немой набор цифр в месячной выписке со счёта и какое-то дебильное объяснение, которым банк от меня отмахнулся.

Док записал дату депозита на спичечной картонке и сказал:

— А у вас лишнего снимка Дика не найдётся?

Ещё как нашлось. Она выволокла магазинную коробку из-под бухла, набитую «полароидами»: Дик спит, Дик с младенцем, Дик дербанит, Дик перетягивается, Дик ширяется, Дик под тенистым деревом делает вид, будто весь сжался перед 454-м «большим блоком» от «шева», Дик с Надей на пляже, сидят в пиццерии, играют последним ломтём в перетягивание каната, идут по Голливудскому бульвару, а перед ними зажигается светофор.

— Угощайтесь. Надо было давно выкинуть всё, наверно. Отстраниться, да? двинуться дальше, чёрт, я ж сама всегда эти нотации всем читаю. Но их Амми любит, ей нравится, когда мы вместе смотрим. Я ей про каждый снимок что-нибудь рассказываю, да и ей по-любому хоть что-то понадобится, когда подрастёт, чтоб напоминало. Не думаете?

— Я? — Док вспомнил, что у «полароидов» не бывает негативов, а жизнь оттисков ограничена. Эти снимки, заметил он, уже начали менять цвета и блёкнуть. — Ещё бы, иногда мне хочется каждую минуту запечатлеть. Арендовать, типа, целый склад?

Она посмотрела на него, как соцработник какой-нибудь.

— Ну, так… может, чуть… А вы, типа, с терапевтом никак?

— Она скорее помощник прокурора, наверно.

— Нет, я в смысле… — Надя взяла горсть снимков и сделала вид, что раскладывает в некоем осмысленном порядке — как ремик своей недолгой жизни с Диком. — Даже если не знаете, что у вас есть, — медленно произнесла она немного погодя, — иногда действуйте так, будто знаете. Она это оценит, и вам же самому станет лучше.

Док кивнул и взял первую попавшуюся фотографию: Дик держит тенор, может, где-то на концерте, свет паршивенький, из-за краёв снимка торчат размытые локти, короткие рукава рубашек, гитарные грифы.

— Ничего, если эту?

Не глянув, Надя ответила:

— Валяйте.

В комнату вбежала Аметист, вся взбудораженная:

— А вот и я, — пропела она, — спасаю вам день!

* * *