Внутренний враг. Пораженческая «элита» губит Россию

Призрак гражданской войны Андрей ЕЗЕРСКИЙ

Неоднократно уже говорилось, что у нас есть дефицит консенсусных решений, также есть и дефицит консенсусных идей.

Когда И. Сталина называют величайшим из русских императоров, такую идею едва ли можно назвать способствующей объединению общества.

Нам говорят: ну не надо, давайте закончим гражданскую войну. Давайте закончим. Да только гражданскую войну можно закончить только двумя путями — или физически уничтожив противную сторону, или пойдя путем национального примирения.

Проблема русской гражданской войны заключается в том, что первый путь невозможен из-за того, что противную сторону уничтожить невозможно. Почему? Да потому, что

С молоком кормилицы рязанской
Он всосал наследственные блага:
Триединство Господа — и флага,
Русский гимн — и русские пространства.
В нужный день, на Божьем солнце ясном,
Вспомнит долг дворянский и дочерний —
Колыбель, качаемая чернью,
Колыбель, овеянная красным![33]

Гражданская война в России, ведомая до «победного конца», не может быть никогда закончена, но будет ослаблять Россию все больше и больше. Она будет вестись не до победы одной из сторон, а до гибели самой России.

Следовательно, из разумных возможностей остается только одна: национальное согласие. И наш президент действует в данном направлении. Когда год назад он был во Франции, то посчитал для себя важным вручить паспорт российского гражданина Андрею Шмеману. «Андрей Дмитриевич Шмеман является единственным представителем эмиграции первой волны, который не принял французского гражданства, сохранил статус беженца, отказался от социальных и иных преимуществ гражданства, поскольку, как он сам заявляет, „не может изменить России“»[34]. Поскольку он не принимал и советского гражданства, очевидно, что для него принятие советского паспорта также было бы изменой России. Когда Андрей Шмеман обратился за русским гражданством, Путин счел для себя важным вручить ему паспорт лично, посылая нам определенный посыл и давая оценку подобной позиции.

Политика национального примирения означает одно: такие фигуры, как Сталин, более не существуют. Одно упоминание такой фигуры в положительном ключе есть прямое и непосредственное объявление возобновления гражданской войны. Потому что для нас, тех, кто «впитал наследственные блага», для нас, белых, эта фигура абсолютно и решительно неприемлема. Мы никогда не примем ее. Всякий, кто говорит о ней положительно, есть провокатор, есть объективный враг своей страны, ибо, как сказал Спаситель, «кто не собирает со Мной, тот расточает». Всякий, кто вносит разлад в среду тех, кто занимается созиданием в России и для России, — враг. Сегодня мы должны помнить и знать только те фигуры, кто может объединить.

В ответ нам могут сказать: нельзя стыдиться своего прошлого, нельзя вычеркивать 70 лет нашей истории. Очень даже можно, если это необходимо для выживания нации. Думается, у каждого человека есть в жизни эпизод, которого он стыдится. Ну и что делать? Взращивать на нем комплексы или забыть и жить дальше? Не лучше ли сказать себе: «Я отрекаюсь от себя вчерашнего, я зачеркиваю этот период своей жизни, я закрываю этот лист своей жизни. Это был не я, это была неправда, это было не со мной». Сказать так, чтобы жить дальше. Почему человек может, а страна — нет? Почему страна не может этого сделать, если речь идет о самом ее существовании? Если само ее будущее может быть куплено только этой ценой.

Разве опыт Франции, которая пошла путем «невычеркивания», нам не живой (а точнее, мертвый) урок? Все, что отрицало революцию, было подавлено. Ее отрицала Церковь — она была подавлена. Ее отрицали правые — они были подавлены. Ее отрицала самая жизнеспособная часть нации — она была подавлена. В результате мы имеем живой труп, слабую страну, которая все более и более пасует перед наступающим исламом, перед эмигрантами, перед любой угрозой. Легкая добыча смелого и уверенного в себе врага. Мы что, хотим быть такими же? Только нам в отличие от Франции в таком кисельном виде никто не даст существовать долго.

Но все эти угрозы нами постоянно игнорируются — хотелось бы верить, что от слепоты или непонимания. Пассажи о положительном в Сталине звучат то здесь, то там. Наиболее абсурдный вид они приняли, к большому сожалению, в статье И. Лавровского «Странострой»[35]. Абсурдность как в употреблении терминологии, так и в оперировании историческими фактами, очевидные подтасовки вынуждают вступить в полемику по существу.

Итак, когда мы читаем пассажи типа: «Почему же величайший из русских императоров[36], победитель в самой страшной войне всех времен и народов, после смерти в значительной мере потерял популярность…»[37], мы имеем дело с терминологической некорректностью, бессистемностью мышления.