Читаем Внутренний враг: Шпиономания и закат императорской России полностью

Прежде всего Данчич справедливо отметил, подводя итоги, что публику дело Сухомлинова совершенно не заинтересовало. К этому времени накопилось слишком много других поводов для беспокойства: вероятность захвата немцами столицы, угроза демократии слева и справа, изматывающая повседневная борьба за существование. Хотя в предпоследний день суда, когда Таганцев инструктировал присяжных, зал был набит битком, это был единственный раз за все время процесса, когда часть публики пришлось не пустить из-за недостатка места. Опубликованные отчеты свидетельствуют, что все остальное время на зрительской галерее было достаточно свободных мест. Граждане Петрограда проигнорировали суд, и, таким образом, то, что должно было стать ослепительным триумфом пиара, кончилось жалким пшиком, наподобие отсыревшей петарды. Это, должно быть, стало тяжелым разочарованием для правительства, которое, по выражению одного журналиста, придавало делу Сухомлинова «огромное общественное значение»100.

Во-вторых, несмотря на обещание правительства, что суд откроет русскому народу всю правду без прикрас об измене во власти и о неподготовленности страны к войне, было сказано одновременно слишком много и слишком мало. Первым свидетелем был Янушкевич, глава Генерального штаба во время июльского кризиса 1914 года. Во время перекрестного допроса 12 августа он рассказал об обстоятельствах мобилизации империи во время этого кризиса, объясняя, что император, надеясь предотвратить всеобщую войну, хотел мобилизовать армию только против Австро-Венгрии, а не Германии, однако Сухомлинов с Сазоновым убедили его начать общую мобилизацию, утверждая, что частичная мобилизация, в случае если Вена не отступит, стопроцентно приведет к поражению России101. Поскольку процесс освещало агентство Рейтер, рассказ Янушкевича прозвучал на весь мир. Берлинское пресс-бюро ухватилось за него с особым удовольствием и заявило, что это снимает с Германского рейха всякую вину за начало войны. Поскольку именно всеобщая мобилизация в России вынудила Германию к войне, вина лежит только на русских. Немецкая интерпретация откровений Янушкевича была неудобной как для России, так и для ее союзников. Лондонская «Таймс», например, опубликовала статьи, опровергающие претензии немцев, а журналист немецко-швейцарского происхождения Р. Греллинг спешно выпустил целую книжечку, преследовавшую эту же цель102. Несмотря на все усилия такого рода, идея о том, что российская мобилизация каким-то образом «вызвала» Первую мировую войну, прижилась, и ее до сих пор можно встретить в исторической литературе103.

Однако если публикация показаний вроде тех, что дал Янушкевич, поставила в неудобное положение Временное правительство и обострила его отношения с союзными державами, другие показания были губительны самим своим отсутствием. Возьмем, например, выступление в суде полковника В.А. Ерандакова. Ерандаков был вызван стороной обвинения 24 августа, дабы установить, что Сухомлинов, хотя и утверждал обратное, на самом деле доверял Мясоедову секретные документы разведки. От полковника также ждали экспертного суждения об измене Мясоедова и шпионской деятельности разных его ближайших знакомых. Однако когда на ступило время для перекрестного допроса, Казаринов попросил Ерандакова ответить на вопросы о других лицах, которых военная контрразведка подозревала в шпионаже как до, так и после 1914 года Что, например, мог сообщить Ерандаков об американке, супруге некоего генерала императорской свиты? Не подозревали ли в ней возможного агента врага? Если да, то почему она не была арестована? Перепуганный Ерандаков пролепетал, что ничего об этом не знает, и председатель суда немедленно прекратил допрос104. Казаринов, конечно, имел в виду графиню Магдалену Ностиц, бостонскую авантюристку, которая, вероятнее всего, с момента своего второго замужества работала на немцев. Он знал, что суд хотел бы избежать упоминания ее имени из-за невероятной популярности графини среди американской общины Петрограда. В планы Временного правительства не входило ссориться с Вашингтоном, лишь четыре месяца назад вступившим в войну на стороне союзников. Эта тактика произвела как раз тот эффект, на который рассчитывал защитник: стало очевидно, что кто-то приказал Ерандакову держать язык за зубами по поводу графини. Что, в свою очередь, означало, что суд, якобы беспристрастный, оказывал тайное давление на свидетелей и что процесс, вопреки уверениям Временного правительства, вовсе не был выяснением истины. Что скрывало правительство? Если оно покрывает шпионов и предателей — то есть делает то, что, по его утверждению, делал его самодержавный предшественник, — обладает ли оно нравственным авторитетом для рассмотрения этого дела? На протяжении всех долгих недель суда Казаринов не упускал случая опровергнуть претензии правительства на моральное превосходство.

Перейти на страницу:

Все книги серии Historia Rossica

Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения
Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения

В своей книге, ставшей обязательным чтением как для славистов, так и для всех, стремящихся глубже понять «Запад» как культурный феномен, известный американский историк и культуролог Ларри Вульф показывает, что нет ничего «естественного» в привычном нам разделении континента на Западную и Восточную Европу. Вплоть до начала XVIII столетия европейцы подразделяли свой континент на средиземноморский Север и балтийский Юг, и лишь с наступлением века Просвещения под пером философов родилась концепция «Восточной Европы». Широко используя классическую работу Эдварда Саида об Ориентализме, Вульф показывает, как многочисленные путешественники — дипломаты, писатели и искатели приключений — заложили основу того снисходительно-любопытствующего отношения, с которым «цивилизованный» Запад взирал (или взирает до сих пор?) на «отсталую» Восточную Европу.

Ларри Вульф

История / Образование и наука
«Вдовствующее царство»
«Вдовствующее царство»

Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.

Михаил Маркович Кром

История
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»

В книге анализируются графические образы народов России, их создание и бытование в культуре (гравюры, лубки, карикатуры, роспись на посуде, медали, этнографические портреты, картуши на картах второй половины XVIII – первой трети XIX века). Каждый образ рассматривается как единица единого визуального языка, изобретенного для описания различных человеческих групп, а также как посредник в порождении новых культурных и политических общностей (например, для показа неочевидного «русского народа»). В книге исследуются механизмы перевода в иконографическую форму этнических стереотипов, научных теорий, речевых топосов и фантазий современников. Читатель узнает, как использовались для показа культурно-психологических свойств народа соглашения в области физиогномики, эстетические договоры о прекрасном и безобразном, увидит, как образ рождал групповую мобилизацию в зрителях и как в пространстве визуального вызревало неоднозначное понимание того, что есть «нация». Так в данном исследовании выявляются культурные границы между народами, которые существовали в воображении россиян в «донациональную» эпоху.

Елена Анатольевна Вишленкова , Елена Вишленкова

Культурология / История / Образование и наука

Похожие книги

Секретные операции люфтваффе
Секретные операции люфтваффе

Данная книга посвящена деятельности специальных и секретных подразделений люфтваффе, занимавшихся заброской шпионов и диверсантов в глубокий тыл противника и другими особыми миссиями. Об операциях и задачах этих подразделений знал лишь ограниченный круг лиц, строгие меры секретности соблюдались даже внутри эскадрилий. Зона их деятельности поражала воображение: вся Европа, включая нейтральные страны, Гренландия, Северная Африка, Заполярье и острова Северного Ледовитого океана, Урал, Кавказ, Средняя Азия, Иран, Ирак и Афганистан. При этом немцы не только летали в эти регионы, но и создавали там секретные базы и аэродромы. Многие миссии, проходившие в глубоком тылу противника, представляли собой весьма увлекательные и драматичные события, не уступавшие сценариям лучших американских блокбастеров.В этой работе на основе многочисленных отечественных и немецких архивных материалов, других источников собрана практически вся доступная информация о работе специальных подразделений люфтваффе, известных и малоизвестных секретных операциях, рассказано о судьбах их участников: организаторов, летчиков, агентов, диверсантов, а также о всевозможных «повстанцах» из разных стран, на которых делало свою ставку гитлеровское руководство, снабжая их оружием и боеприпасами.

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев

Военная история
История военно-окружной системы в России. 1862–1918
История военно-окружной системы в России. 1862–1918

В настоящем труде предпринята первая в отечественной исторической науке попытка комплексного анализа более чем пятидесятилетнего опыта военно-окружной организации дореволюционной российской армии – опыта сложного и не прямолинейного. Возникнув в ходе военных реформ Д.А. Милютина, после поражения России в Крымской войне, военные округа стали становым хребтом организации армии мирного времени. На случай войны приграничные округа представляли собой готовые полевые армии, а тыловые становились ресурсной базой воюющей армии, готовя ей людское пополнение и снабжая всем необходимым. До 1917 г. военно-окружная система была испытана несколькими крупномасштабными региональными войнами и одной мировой, потребовавшими максимального напряжения всех людских и материальных возможностей империи. В монографии раскрыты основные этапы создания и эволюции военно-окружной системы, особенности ее функционирования в мирное время и в годы военных испытаний, различие структуры и деятельности внутренних и приграничных округов, непрофильные, прежде всего полицейские функции войск. Дана характеристика командному составу округов на разных этапах их развития. Особое внимание авторы уделили ключевым периодам истории России второй половины XIX – начала XX в. и месту в них военно-окружной системы: времени Великих реформ Александра II, Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., Русско-японской войны 1904–1905 гг., Первой мировой войны 1914–1918 гг. и революционных циклов 1905–1907 гг. и 1917 г.

Алексей Юрьевич Безугольный , Валерий Евгеньевич Ковалев , Николай Федорович Ковалевский

Детективы / Военное дело / Военная история / История / Спецслужбы / Cпецслужбы