Внутренности жизни

— Ну, предположим, что в этом гробу лежит кто-то у которого была какая-то жизнь. Даже если Вы его не знали, все равно у Вас появится к тому, что вы видите какое-то отношение, будь то президент, маньяк или кассирша. А теперь прошу проследовать за сцену. Через черный вход мы попадаем в помещение, где стоит печь, нейтрализующая Ваше отношение. После перемалывания останков в прах, Вы можете хранить свое отношение только в своем образе и привязывать его к этой нейтральной кучке золы. Вот и выходит, что все упирается в отношение и его выбор.

— И Вы предлагаете пустить это отношение по ветру.

— Я считаю, что все, кто приходит в эту жизнь, получают свои уроки через боль и страдания. А по этому, когда все это заканчивается, то нужно не горевать, а радоваться, как выхода из кабинета проктолога.

— Вы уже планировали свои похороны?

— Надеюсь, что меня сожгут под что-нибудь веселенькое, типа группы «Глинин рад».

— Я думаю, что у Глинина такая же мечта.

— Хотя изначально люди стремятся к вечной памяти, строят себе пирамиды. Я же верю в принцип перерождений и вот эта память по усопшему, сохраняя его образ, не дает ему родиться в новом облике. Поэтому все великие- такая редкость.

— Это Вы о вечной душе заговорили, которая набирается опыта, меняя тела и возможности.

— Чем-то похоже на прописку: пока есть старая, то не получишь новую.

— Больше похоже на бракосочетание.

— У меня, кстати, есть салон свадебных нарядов и лимузинов на свадебные церемонии- улыбнулся Николай.

— Я вижу Вы по жизни разносторонняя личность.

— Работа это одно из проявлений в этом мире, а не ярлык по жизни. У нас ребята занимаются разными интересными вещами. Например, мой коллега любит слушать всякую музыку. Он решил запустить в городе радио без формата и рекламы и назвать «Мое радио». Таким образом, он и весь город смогут слушать не попсу и блатняк, а что ему нравится. Учитывая то, что он музыку любит, то эфир будет любимый. Такой подход к собственной жизни и работе помогает принять выбор положительного отношения ко всему, чем мы занимаемся.

— У меня сложилось впечатление, что ваш крематорий «Светлый путь», это единственное позитивное место во всем городе.

В каждой жизни есть свои трудности, просто мы помним одну простую вещь: не все так плохо, пока не коснулась меня смерть, а перед ней ничто не имеет значения, поэтому горевать из-за пустяков не стоит.

— Типа: война херня — главное маневры?

— Точно. Поэтому предлагаю сманеврировать на улицу и поглядеть на наши эксклюзивные катафалки.

— Как я вижу, Вы — гурманство во всем.

— Стиль ретро смешанный с новыми технологиями дают отличные результаты.

— Судя по тому, как выглядят эти машины можно предположить, что от скоропомощной старой Долги остался только кузов, а все остальное минимум от «Гран-гробера»?

— Так выглядит хобби наших автолюбителей. Кстати, за гаражами Вы сможете наблюдать баскетбольную площадку, а растительным дизайном увлекается наш дворецкий.

— То есть, все сюда ходят на работу как на праздник?

— Они все здесь делают чего хотят. Это единственный вариант получать от жизни удовольствие. Если Вы не возражаете, то я могу отвести Вас на экскурсию в наш колумбарий.

— Это что, какая-то оранжерея?

— Почти. Это место, где запечатываются урны с прахом. Там работает Леша-художник.

— В приемной я видел стеллажи с урнами, если это его работа, то он просто Мишель Ангелов.

— За плитой в каждой ячейке и хранятся его гербарии.

— Там находятся его мастерская?

— Да, только он и 3 этажа ячеек. Знаете что, у меня возникла идея получше. Туда мы заглянем, если Вам захочется чуть позже, так как настало время обеда. Я приглашаю Вас покушать со всем нашим коллективом у нашей хозяюшки. Как говорят: война войной, а обед по расписанию». Тетя Маша — наш шеф-повар любит нас удивлять всякими штучками.

— Вот это уже предел совершенства в Вашем раю.

— Ну рай или ад — это всего лишь отношение к одному и тому же месту — как считают некоторые повара — улыбнулся Николай и повел меня по светлому коридору.

Я не стану описывать то, что со мной происходило за дверью кабинета психологической разгрузки, так как подобные воспоминания могут утопить меня в море слюней и слез по ушедшему блаженству. Могу сказать одно- уходить мне явно не хотелось, но злоупотреблять гостеприимством показалось мне на тот момент высшим грехом к этому святому месту. Меня провожали всем коллективом с цветами и венками. Когда я садился в модный катафалк довольный и накушанный, все попрощались со мной, тетя Маша даже смахнула слезу и поцеловала в лобик на прощанье. В тачке играл «Спектр газа» и я стартанул по трассе, оставляя этот замечательный мир за пленкой тонированного стекла.

— Ну, как впечатление от газовой горелки загробного мира? — поинтересовался старый знакомый Виктор Прохоров, который крутил баранку этого драндулета. Он был такой же байкер, как и раньше, только вместо косухи на нем был одет стильный синий комбинезон со свечой на плече. Рукава куртки Виктор закатал, обнажая оскаленную татуху.

— Прикольно, Вы, типа санитары леса? — тыкая в пасть зверя подаренной розочкой, уточнил я.