Внутренности жизни

— Давно пасешь? — показывая окурком на ползающих рядом салаг, начал завязывать разговор.

— Да уже скоро год стукнет.

— Че, скоро дембель?

— А то.

— Ну и как служба?

— Служба, как служба: день прошел и хер с ним.

— Василий — представился я.

— Геннадий — пожав мою руку, ответил пастух.

— Слушай, Ген, я сам журналист, пришел по поводу казуса с «молодым» статью писать. Сам понимаешь, что не к офицерам же мне идти и не к салагам, а к тем кто чтит и соблюдает воинские обычаи. Ты можешь мне грамотно растолковать эту тему, что бы любому дебилу стало понятно, что в армии нужен порядок и уважение.

— Да ничего собственно не произошло. Просто один салабон быковать стал, так мы ему рога и пообломали. Не он первый, не он последний — все через это проходили. Таков порядок, а иначе бы здесь не армия была, а стойбище быков.

— А что конкретно произошло?

— Да, пришел новый призыв, только курс молодого бойца прошли. Естественно все черпаки себе молодых шлангов на воспитание разобрали и стали их уму разуму учить.

— И какой же науке учили?

— Известно какой: вся армия стоит или на уставщине, т. е. на легальном своде законов прописанных в уставе, или на неофициальной дедовщине. В нашей части все живут по второму принципу.

— И в чем он заключается?

— Из двух лет службы первый год проходит в постоянном движении и подчинении. Салага постоянно выполняет любые приказы черпака, который уже прослужил год и имеет право на возможность сидеть в общественных местах, ходить с расстегнутой верхней пуговицей и дрочить своего салабона.

— А в чем это выражается?

— Да во всем. Черпаку не позволительно ничего делать — иначе зачмырят.

— А если офицер прикажет?

— Какая разница, делать все равно должен молодой. Поэтому офицеры в этот момент уходят, не мешая воспитательному процессу.

— И что вот так любой дрыщавый одногодка может гонять здорового салагу?

— Он это делать обязан. А если начнет дух быковать, то ему вначале «лося» прописывают, а если не помогает, то всем воспитательским составом прессуют.

— А «лось» — это что?

— Это железной табуреткой по жопе или башке, а что бы мягче было, разрешается руки в виде рогов выставить. То же с тем быком было, который в больницу попал. Решил руки не выставлять, ну и отбили ему башку.

— Что за садизм. …

— Это четкая схема, на которой все держится. Ты думаешь черпаку хотелось его госпитализировать? На то он и закон, что бы его выполнять.

— Ну а еще что-нибудь про понятия расскажи.

— Да все просто. Первый год бегаешь в сапогах как в жопу раненный, собираешь бабки черпаку и выполняешь все его идиотские приказы, на которые уходит все свободное время. Через год становишься черпаком и расстегиваешься. Если сумел в прошлом откупиться, то снимаешь сапоги и одеваешь ботинки. Теперь ты начинаешь гонять молодых и постоянно держать их в тонусе.

— А дедом когда становишься?

— Им не становишься, им за проявленный авторитет выбирают офицеры. У нас на весь призыв их раз, два и обчелся. Ну а как да года заканчиваются все поголовно становятся дембелями и стартуют по домам.

— Ну а кормят как?

— Постоянно каши, да по праздникам куски масла за двадцать рублей.

— Выходит хорошо.

— Выходит то хорошо, а входит — не очень. Я тебе не про стоимость, а про размер: представь столбик из десяти двухрублевых монет — вот такое счастье получает черпак. Поэтому единственная тема для разговоров у салаг всех времен и народов — это о жратве.

— Какую то мрачную картину ты мне обрисовал, даже не бухаете что ли?

— Праздник начинается только когда расстегнешься, тогда кайфуй как хочешь. В армии можно достать все, что угодно и в любых количествах. Главное — меру знать.

— А откуда на это деньги брать?

— Даешь задание салаге их найти, а все остальное тебя уже не колышит.

— Ну ладно, деньги может он и насобирал, а откуда все это в часть попадает?

— Конечно через офицеров. В армии, как везде существуют товарно-рыночные отношения и четкий контроль денежного оборота.

— Похоже на какой-то супермаркет.

— Да, так оно и есть. У каждого свое место в этом здании.

— А по подробнее можешь?