Внутри ауры

— Через два дня после этой новости отца госпитализировали в больницу с инсультом, — продолжил Антон. — Прогнозы очень плохие, потому что очаг поражения большой. В больнице он уже неделю, а речь и движения не восстанавливаются… Ему грозит остаться недееспособным инвалидом до конца своих дней…

Кирилл с Машей схватились за голову, осознавая, что еще недавно все было отлично и за одно мгновение мир перевернулся. Они понимали своего товарища как никто другой, но беда была в том, что даже понимающие не найдут подходящих слов в подобной ситуации.

— И что с папой сейчас?

— Реабилитируется. Пару дней назад выписали из реанимации. Мама навещает его каждый день, но говорит, что он даже ногой с рукой пошевелить не может. Целиком и полностью овощ…

Антон говорил жестоко, с акцентом на горькую реальность. Не с кем было считаться и не перед кем смягчаться. Кирилл с Машей вместе взяли крупную ладонь друга и сжали ее в надежде, что ему это тоже поможет. Парень держался стойко.

— Я уезжаю, ребят… Кончилось мое путешествие… — словно ножом по сердцу прошелся Антон.

Маша с Кириллом догадывались, что такое может произойти, но все равно ощутили выступающие слезы. Сколько бы раз человек ни обжигался, но все равно жизнь находит еще живые участки души.

— Куда ты поедешь?

— Домой.

Маша не выдержала и расплакалась. Кирилл сильно прикусил губу. Он полюбил и крепко привязался к другу за это время. Но Антона не сразило общее давление, парень, наоборот, неожиданно заулыбался.

— Знаете, ребят, я сидел и размышлял весь день и понял, для чего был весь пройденный путь. Для чего наша встреча. Для чего все события. Для возвращения домой, — он произносил это с сияющими одержимыми глазами. — Я сегодня вспомнил, как мы в детстве собирали с мамой в лесу ягоды и делали варенье. Вспомнил, как с отцом рыбачили в утреннем таежном тумане. Вспомнил пасмурную влажную бесснежную зиму возле знойного побережья. Запах тоски и утраты. Не такой тяжелый, но такой родной. Не сыскать сейчас ничего роднее. Пока я вернусь, наступит осень. Тьма покроет леса и серость будет царить над дальневосточным краем. Кажется ужасным, но только сейчас я понял, что это мой дом. Что я люблю его больше всего на свете. Я долго скитался, долго искал и не принимал истины. У всех она разная. Но моя именно эта… Я прокручивал моменты из детства и осознавал все отчетливее, что мое сердце среди одиноких морских утесов и безграничных мрачных лесов. Никто так не передаст мой внутренний мир, как они.

Человеческий лик озарило счастьем. Антон светился и с великой благодарностью описывал свое просвещение.

— Я понял, что не могу жить без Алины. Я вернусь и никогда больше не отпущу ее. Я буду самоотверженно помогать отцу и маме. Сестру буду растить и поддерживать во всех начинаниях. Я начну самую счастливую жизнь. Я наконец нашел себя и принял. Мне больше не нужно убегать и что-то искать…

Атлантический океан нежно гладил белый песок, небольшие волны шумно бились о камни и ветер как-то приглушил доносившийся с центра острова праздничный шум.

— Но вас я никогда не забуду.

Антон взглянул на друзей и в этот момент человеческой душевной близости слезы выступили и из его глаз. Они втроем обнялись и молча поклялись запомнить этот момент навсегда. Что бы там ни было, они подарили друг другу свою часть жизни.

Ребята сидели долгое время на камне и просто созерцали океан. Жизнь позволила мечте исполниться, но жизнь в отличие от нее не заканчивалась, а только продолжалась. Коряво, самовольно и порой беспощадно. Когда ребята разошлись по своим палаткам, Маша и Кирилл замерли и уставились наверх в одну точку.

— Если ты захочешь, мы можем остаться здесь или поехать домой, — шепотом сказал Кирилл.

Маша не шевелилась и продолжала молчать, а потом сказала:

— Давай отправимся дальше.

— Почему?

— Мы пообещали друг другу не останавливаться.

Кирилл вспомнил смерть, психушку и таящуюся глубоко внутри пожирающую боль, которая всегда находилась рядом и ждала подходящего момента.

— Хорошо, — твердо согласился Кирилл. — Мы внутри ауры и никуда уже из нее не денемся.

Девушка с парнем взялись за руки и не отпускали до самого утра.

7.

Яха не будил молодежь и активно вместе с опытными спутницами проверял готовность яхты, готовящуюся к дальнему плаванию. Также велись подсчеты и сборы необходимого съестного запаса. Капитан не испытал волнения или сомнения, для него приключение являлось очередным вызовом судьбы, который он принимал с забавой.

Маша с Кириллом проснулись и после умывания сообщили, что их команда станет на одного члена меньше. Антон вышел из палатки уже с готовым походным рюкзаком и натянутой скрывающей внутреннюю скорбь улыбкой.

— Я не смогу вас сопровождать, Магелланцы, — грустно заявил он.

— Ты будешь ответственен за другую часть суши, — подмигнул Яха и кинул ему пачку денег. — Это мой вклад в сохранение неприкосновенности лагерей беженцев и товарных поездов.

Антон усмехнулся и снова прослезился.

— Тебя подкинет до Кадиса мой кореш! — указал на пришвартованную незнакомую шлюпку пират. — Бывай, бро!

Марго и Лизи обняли на прощание высокого парня.