Внутри мужчины. Откровенные истории о любви, отношениях, браке, изменах и женщинах

— Это же логично. Или ты думаешь, что богатые женщины глупые? Для того чтобы совратить, скажем, начальницу банка, а потом развести ее на деньги, мне нужно неделями продумывать план маршрута, как правильно подойти к ней. Видела в комнате людей? Мы не только вместе снимаем эту большую квартиру, мы и работаем вместе. Как только попадается слишком умная женщина, они включаются. Не бесплатно, конечно. Часть своего дохода я им потом перечисляю.

У меня немного закружилась голова. «Одиннадцать друзей Оушена»⁴. Для одних лишь киносценарий, для других — стиль жизни.

— Они что — тоже все альфонсы?

— Да. И содержанки. Люди, привыкшие жить за счет других.

— И сколько вас?

— Пятеро. Две девушки, три парня. Идеальная схема группы. Можешь мне поверить на слово: я занимаюсь этим уже больше десяти лет.

Капучино был не совсем подходящим напитком для такой темы разговора.

Что поделать, не каждый день мне кто-то честно признается в том, что он — мудак. Это было немного опасно — и для меня, и для него — и потому так волнительно.

Я почувствовала себя очень маленькой и наивной девочкой. Несколько минут мы молча смотрели друг другу в глаза. Я не знала, что спрашивать у молодого парня, который играет женскими чувствами ради денег.

— А твой отец старше твоей матери?

— Они ровесники. Познакомились в институте, сразу после его окончания поженились. Я третий ребенок в семье, самый младший. У меня нормальная семья, если ты об этом.

— Я и не думала, что ненормальная… Ладно, думала. Как ты начал заниматься этим?

Дима наклонил голову вправо, касаясь своего плеча, и, наверное, вспоминал. Я давно заметила: люди никогда не задают себе очевидные вопросы сами, они ждут, пока их спросит об этом кто-то другой, часто очень чужой.

Фильмы, алкоголь, секс, интернет-серфинг, двойной чизбургер — у нас есть время на что угодно, только не на внутренние диалоги.

— Это случилось, наверное, на мое восемнадцатилетие. Мы с друзьями поехали к морю на несколько дней. Была классная вечеринка. Под утро мы пошли на пляж. Очень хорошо помню этот момент: еще розовое небо, шум моря, песок мокрый под ногами… Пусто совершенно, и вдруг эта женщина. На вид ей было около сорока. Она была одета в белый сарафан. У нее была хорошая фигура и длинные каштановые волосы. Она стояла на берегу одна, думала о чем-то, а потом увидела меня и улыбнулась. Что ты чувствуешь, когда тебе улыбаются незнакомые люди?

— Смущаюсь. А потом мне становится интересно.

Дима подмигнул мне, и я вмиг оказалась на том самом пляже. Я далее услышала, как море пытается что-то сказать мне. Это был действительно очень красивый рассвет: и розовый, и алый, и желтый одновременно. Вокруг до такой степени ни души, что одиночество становится абсолютным и ты ощущаешь себя частью мира. Тебя нет — и ты везде.

Абсолютное спокойствие, совершенное соитие с собой. Точка, в которой ты по-настоящему счастлив оттого, что жив.

Должно быть, самые красивые чувства рождаются именно на рассвете.

— Мне тоже стало интересно от ее улыбки. Второй раз мы увиделись уже вечером, возле пляжного ресторанчика. Она первая заговорила со мной. Сказала, что узнала меня, что видела, как я утром дурачился с друзьями. Я ей ответил, что она может подурачиться вместе с нами. И она согласилась, — Дима рассмеялся, а я продолжала рисовать в воображении эту женщину. — В общем, у нее была машина, мы катались на ней по всему побережью. Она была очень хороша в постели… У нее была упругая грудь и очень чувственные руки. В ней было столько нежности и спокойных движений. Знаешь, у молодых девушек этого нет: они все резкие, словно после ожога. А она прикасалась ко мне так, как будто знала уже тысячу лет. Мы провели вместе два или три дня, а, уезжая, она оставила мне деньги.

Дима снова рассмеялся, но уже как-то по-другому. Я ждала продолжения истории, но он молчал. Его светлые волосы, его полутемная комната.

Ненавижу такие моменты, когда мужчина молчит, а ты начинаешь додумывать.

Мне бывает трудно ждать, и потому пришлось нарушить тишину первой.

— И что было дальше?

— Ничего. Я просто ответил на твой вопрос: именно так я и стал альфонсом.

— Ты что — мстишь ей теперь?

— Может быть. Будешь вишневое варенье?

— Что?

— Мне вдруг захотелось вишневого варенья. Спрашиваю, будешь ли ты?

— Дима, ты такой неожиданный. Дай мне отдышаться. Но я действительно перекусила бы. Не обязательно вареньем.

Дима продолжал удивлять меня. На этот раз своей покорностью. Он ничего не отрицал и был абсолютно открытым. Я почему-то захотела прикоснуться к нему. Господи, еще никогда прежде капучино не бил мне в голову.