Внутри нее

Я сидел в просторном кабинете у заведующей Самарским детдомом– интернатом и боролся с похмельным синдромом. Вчера в вестибюле гостиницы мне посчастливилось встретить интересного собеседника. Разговор зашел так далеко за пределы реальности, что его пришлось запивать. Сначала это было нефильтрованное пиво, но где-то после слова «трансмоногамность» мы перешли на виски. Встреча была назначена на десять утра, и, несмотря на тяжелый подъем и боль в суставах, я все-таки прибыл на нее вовремя. Сидя на неудобном стуле, оглядывался по сторонам. Голые стены кабинета были увешаны дипломами за неоценимый вклад в развитие детского творчества, грамотами воспитанников детдома № 17 за участие в спортивных соревнованиях, и наконец, здесь же висел сертификат на получение кухонного комбайна самой Полежаевой Евгенией Ивановной за победу в конкурсе «Лучший воспитатель года»! На какой-то момент в моей голове что-то стукнуло, упало и покатилось. Грамот на стенах стало в два раза больше.

«Да чтоб я еще раз так напился!» – подумал я. А вслух произнес:

– Вы, наверное, очень любите своих воспитанников! Сразу видно, что они находятся в надежных руках. – Мне было необходимо расположить Евгению Ивановну к откровенному разговору.

– Вы правы. Я в них души не чаю. Редко случается, что дети находят здесь своих родителей, но когда от нас уходит какой-нибудь малыш, я все переживаю, думаю: «Как он там? Хорошо ли ему живется?»

– Вы говорите – малыш?

– Как правило, взрослых детей не берут. У них уже и характер сформировался, да и называть чужих людей мамой и папой они вряд ли станут. Могут и сбежать обратно. Были у нас и такие случаи.

Я понимающе покачал головой:

– Так что за история, вы говорите, приключилась в тот день, когда девочку хотели забрать от вас?

– Ах, да! Мы вышли во двор, чтобы посмотреть, где гуляют наши воспитанники. Дети играли в песочнице. Ева дружила с одним мальчиком. Грустный такой, меланхоличный. Звали его Боря. Остальные дразнили его, оттого что он заикается. А заикался он так сильно, что приходилось подолгу ждать каждого вымученного слова, поэтому Боря почти все время молчал. Тогда Ева научила его как бы пропевать слова. Она показывала, а он повторял за ней. Ведь когда люди поют, заикание прекращается. Ева всегда защищала мальчика и заботилась о нем. И вдруг ни с того ни с сего, увидев, что мы стоим и смотрим на них, она взяла в руку горсть песка и кинула ее прямо в глаза своему другу.

– Вы думаете, она поняла, что это за ней?