Внутри невидимых стен

Впрочем, расслабляться он все равно не спешил. Благо, пистолет всегда был под рукой. Расставаться с ним даже ночью он не рисковал. Девушка же начала подниматься, потом негромко выругалась и, сев на траву, посмотрела на усыпанное звездами темное небо.

– Красиво… – вздохнула она.

– Мне повторить вопросы, или сама начнешь говорить? – нахмурился Макс.

– Меня зовут Эйка. Обреченная дочь Алсары Мудрой. Вернее, я стала бы ей, убив Лику. А теперь я… Никто.

– Вот даже как, – хмыкнул Макс. – Ну хорошо, Эйка, чем тебе успела насолить Лика?

– Ничем. Если где-то я и не притворялась, то в моем отношении к ней. Я восхищаюсь моей богиней, она покорила меня с первого взгляда, – мечтательно произнесла она.

– И решила для верности ее прирезать, чтобы другим не досталась?

– Нет, – сарказма в его голосе Эйка не заметила. – Убийство умари – финальный этап инициации в моем ордене… Ой! То есть, я не могу сказать, это тайна!

Девушка зажала себе рот рукой.

– Ты дала слово, что будешь слушаться меня, напоминаю! Поэтому рассказывай все как есть.

– Но я принесла клятву, что никогда, даже под страхом пытки, не упомяну об ордене. Что мне… Что мне делать?! Ва-а-а-а-а! – она снова рухнула в траву и начала молотить кулаками по земле.

Макс с трудом удержался от того, чтобы не рассмеяться во весь голос. Но надо было отдать должное снотворному снадобью – этот вой поднял бы и мертвого, но остальные их спутницы даже не шелохнулись.

– То есть, ты должна была убить первую встреченную умари, а Лика тебе просто под руку подвернулась? – уточнил Макс. – Но откуда тогда взялась твоя «любовь с первого взгляда»?

Эйка замолчала и вновь села ровно.

– Она умари. И она красивая. Ее нельзя не боготворить. Умари – фетиш для любой Обреченной.

– Обреченная, стало быть, у нас ты. А Алсара Мудрая – твоя мать?

– Нет, она – небесная покровительница моего ордена. Обреченные мы, потому что обречены положить наши жизни на алтарь Зелирии. Мы рождены для того, чтобы избавить мир от проклятия умари.

– Вот даже как. То есть, ты профессиональная убийца?

– Нет! – запротестовала Эйка. – Я – Обреченная!

– Ясно, убийца-неудачница, – хмыкнул Макс.

– Нет! Я не… То есть…

– Дай угадаю. Если это твое первое задание, то какое-то время ты обучалась в этом своем ордене и никак не контактировала с внешним миром? – спросил он.

– Ну, да… Но меня учили читать эмоции! Я всегда могу понять, кто и что думает обо мне. И я умею говорить, как зелириец любого сословия! – как ни крути, но тут она не переоценивала себя. Макс видел, как она общается с Вельгой, и та не заметила подвоха.

– Ты в книжках поди и про минет читала, раз так отлично справилась? – улыбнулся он, вспомнив, что творилось на озере.

Эйка промолчала, густо покраснев.

– Так я прав?

– Да. Я была лучшей кандидаткой в ордене. Как я вообще могла проиграть тебе в бою?

– Ну, я тоже иногда на досуге делал упражнения некоторые, – пожал плечами Макс. – Как бы то ни было, ты больше не должна продолжать попытки навредить кому-то из нас, в том числе Лике. Напоминаю – ты поклялась.

Немного помолчав и, видимо, сделав какие-то выводы, она продолжила:

– Я понимаю. Макс, а ты можешь научить меня тем боевым приемам, которыми владеешь? Меня обучали тому, как убивать умари. Они сильные и ловкие, но совершенно не владеют боевыми техниками, полагаясь только на природные данные. Пусть я и схитрила, применив снотворное, но, уверена, я одолела бы Лику и в честном бою один на один. В конце концов, раз я жива, то смогу убить другую умари. Хотя есть ли в этом смысл теперь? Ведь путь в орден мне уже закрыт – Обреченная не имеет права давать в жизни ни одной клятвы, кроме той, что дала ордену. А я поклялась тебе. Как это вообще произошло? Я ведь все идеально рассчитала… – она бормотала это себе под нос, пустыми глазами глядя на темную траву рядом с собой.

Макс же слушал ее, с трудом сдерживая смех. Эйка сидела с хмурым и задумчивым видом, очевидно, пытаясь в полной мере осознать произошедшее. Впрочем, эта попытка была обречена на провал, как и все предыдущие. Убийцу-неумеху намертво заклинило на поражении. Будь иначе, она не несла бы такую чушь, не оставила бы попытки сопротивляться и уж точно не произнесла бы клятву. Что Макс успел понять об этом мире, так это то, что честь и слово здесь имеют вес, а за неверную фразу можно легко поплатиться жизнью.

– Странный день, – сказала Эйка. – За одни сутки я лишилась невинности, чем нарушила первое правило ордена для не прошедших посвящение; проиграла бой и осталась жива, чем нарушила главное правило Ордена, и… испачкала платье!

Судя по воплю, из трех провалов подряд особенно беспокоил ее только последний. Эйка подскочила и начала судорожно отряхиваться.

– Ну как же так, – заныла она. – Алсара, чем я провинилась перед тобой?!

– Это не день странный, а ты, – поправил Макс. – Убивать Лику, которую ты «боготворишь». Да и сосала ты на редкость вдохновенно.

Парень усмехнулся, не слишком заботясь о реакции Эйки.

– Макс, это все медузы…

– Да-а, медузы… – с ухмылкой произнес в сознании Макса голос Хамки.

– Хомяк, исчезни и не подслушивай! Не с тобой говорят!