Внутри пророчества

– А есть ли у меня выбор? – насмешливо и грустно спросил Витт.

– Всё зависит от того, где начался твой путь, и куда он должен был тебя привести.

– Я спустился с гор, чтобы, пройдя всю страну, подарить Захватчику смерть.

Барс внимательно смотрел в глаза Витта. Понимание и сочувствие были теперь в его взгляде.

– Тогда тебе точно со мной по пути, – сказал воин-кот. – Я ведь искал именно тебя. Так?

– Да. Выходит, что так.

– Не сомневайся, – предупредил Барс. – У меня три причины следовать за тобой. Память о клане, мечта и предназначение. Теперь-то я точно его нашёл.

– Похоже, выбора у меня, и правда, нет, – опять усмехнулся Витт.

– Выбор есть всегда. И ты свой сделал. Потому что у тебя есть вера. Скажи только, куда нам идти.

– Не могу. Не было слов, не было знака, да и дорога пока не поворачивает.

Некоторое время они молчали, а потом Барс спросил.

– О той книге. Её нет у тебя?

– Есть, – Витт протянул руку и достал из сумки книгу. – Но эта легенда иносказательна. Нет чётких указаний. Только символы.

– Я люблю решать загадки, – озорная улыбка мелькнула на лице воина-кота. – Мы найдём то, что нам надо.

– Но это может быть не тем, что хотят сказать нам авторы легенды.

– Забыл? У нас всегда есть выбор. А если ошибёмся, Судьба исправит.

Они листали книгу. Символы создавали странные картины, наполняли души странников призрачными откровениями. Но вот Барс увидел слова, которых ждал и не ждал, одновременно. « И призрак умерших в пути найдётся. И жизнь спасённого пойдёт вслед за Героем. Их нити, соединясь, проложат путь для новой встречи. А спутник обретёт в последний миг прошлое, мечту, предназначение. Пока же к Центру всех Земель бежит тропа Судьбы.»

– Видишь? – спросил он Витта. – И не нужны разгадки и сомнения. Нас ждут в столице. Верь, и всё найдёшь… Как нашёл меня.

Глава седьмая

Смерч был уничтожен, и знание этого рождало в душе Даэрона странные чувства. В первый миг он испытал радость. Собственная ярость, обретшая такую силу, испугала мага. Тем более благодаря смерчу сошлись те двое, что заглядывали в судьбу Завоевателя. Теперь он их знал. И это тоже радовало. Но ещё испытывал Даэрон невольное чувство потери, будто вместе с чёрной спиралью ветра умерла и частичка её создателя. А Даэрон не любил что-то терять. Тем более, что испытать гнетущее чувство его заставил Деррик. По отношению к своему названному брату маг не испытывал никаких тёплых чувств, скорее наоборот. Сильно огорчало Даэрона то, что сам он не знал, какую картину увидел Деррик в магическом зеркале Судьбы. Это незнание делало Завоевателя уязвимым перед одним из его врагов. Да и женщина, которая пришла на помощь названному брату, тоже не относилась к числу друзей Даэрона. У него вообще не было друзей.

Каждый человек создан быть одиноким. И нет смысла искать средства, что бы от своего одиночества избавиться. Чем больше борешься с ним, тем скорее оно станет твоим врагом. А в такой борьбе оно всё равно одержит победу. Можно забыть об одиночестве и стараться не замечать его, но это равносильно потере памяти. Вместе с одиночеством забудешь и самого себя. Есть лишь один способ, как выиграть эту битву. Нужно подружиться с одиночеством, свыкнуться с ним и превратить его пустоту в собственный уютный мирок. Если получится, то уже не будут нужны никакие другие друзья, не нужными станут также и муки любви, переживания за близких и родственников.

У Даэрона получилось выиграть сражение с собой. И он хорошо себя чувствовал в своём одиночестве. Оно давало ему силы, берегло его душу. Но даже оно не спасало от прошлого.

Вести о Деррике зародили в Даэроне какую-то тоску, которая открыла воспоминаниям двери разума. И сидя в своих покоях, в маленьком замке в ста чи от столицы, Завоеватель разглядывал прозрачные, как стёкла, кристаллы кварца. Он вынимал их из резного деревянного ларца, всматривался в глубь каждого и вспоминал.

Сначала, конечно, об отце. Когда-то, будучи ещё совсем ребёнком, Даэрон испытывал к нему чувство страха и восхищения. Отец был суровым и грубым. Он часто бил мать за какие-то лёгкие промахи с её стороны: чуть замешкалась, подавая на стол, забыла принести ему бутылку вина, когда он заходил домой перед собраниями. Иногда он просто срывал на ней своё плохое настроение. Доставались оплеухи и Даэрону. За это он и боялся отца. Но такая почти животная сила восхищала мальчика. Отец был хозяином, господином, почти богом. А мать… К ней Даэрон не испытывал никаких чувств. Хрупкая, худая, вечно усталая. Она больше напоминала тень, чем женщину. Она была слаба, а слабости Даэрон не признавал. Только раз мать заставила его обратить на неё внимание.