Vнутри (СИ)

Чтобы не выглядеть идиоткой, которая ушла сразу как услышала цену, я подхожу к стендам с духами и погружаюсь в дорогие запахи. С упоением думаю, какие возьму себе. Когда-нибудь обязательно куплю себе, что-то отсюда!

А если подумать. Зачем ставить из себя ту которой не являюсь? Зачем заходить в магазины, которые не могу себе позволить? Через улицу я видела Магнит Косметикс, там и обстановка спокойнее, и цены не такие кусачие. Уже на выходе меня за руку хватает охранник.

— Покажите пожалуйста вашу сумку, — бурчит он.

Я резко вырываюсь и вываливаю скупое содержимое: кошелек, документы, ключи от моей комнаты.

— Понятно, — сухо отвечает он и даже не извинившись уходит.

Предатель!!! Ты ведь такой же как и я! Иначе бы не работал в свои 40 охранником в бабском магазине! Я уверена, что перед женщиной одетой с иголочки он бы извинился! Если бы вообще остановил..

Рассерженная нелепым эпизодом несусь в Магнит Косметикс. Со зла покупаю себе алую помаду, новую тушь, румяна, пудру. Я хочу быть красивой черт возьми!

***

В комнате распаковываюприобретенные "драгоценности". Самое время для экспериментов с макияжем. Создаю себе настроение плей-листом в контакте.

Ставлю все в перемешку, эдакое гадание. Какая песня прозвучит первой? Таким будет мой день!

Ледяной горою айсберг Из тумана вырастает.

И несёт его теченье

По бескрайним по морям.

Голос Пугачевой заполняет комнату.

Хорошо тому, кто знает, Как опасен в океане,

Как опасен в океане

Айсберг встречным кораблям.

Я вздрагиваю. Кажется идея с гаданием, была не лучшей. С другой стороны — это одна из моих любимых песен! Так почему мне расценивать ее плохо?

А я про всё на свете С тобою забываю.

Крашу губы ярко-красным, и невольно подпеваю родной мелодии..

Кто ты — горе или радость, То замёрзнешь то оттаешь.

Кто ты — ласковое солнце

Или мёртвый белый снег.

И почему я раньше не делала этого? Мне нужна музыка, с ней я оживаю, как цветок политый жизненной влагой!

Следующей композией пошел Арлекино, и романтика Айсберга тут же растаяла. Кажется Алла Борисовна решила надо мной подшутить… Переключаю, на Аллегрову. Нужно перебить Арлекина Шальной Императрицей, чтобы вернуть игривый настрой.

Искры шарма, подаренного косметикой из магнита и старыми шлягерами взяли верх. Вот так уже лучше, немного подкрутить волосы и можно заглянуть к Людмиле и Виктору на чай.

В проходе к коридору, ведущему на задний двор встречаю Валентина. Он выглядит хмуро, бросает секундный взгляд, и когда мы ровняемся резко хватает меня за руку.

— Валентин Владимирович?

Он как-то зло смотрит меня. Выводит в холл на свет.

— Что ты с собой сделала? Что за дрянь у тебя на губах?

Жар мгновенно приливает к лицу, мне становится тяжело дышать сердце колотится, так что я не могу и слова сказать. Да и если бы могла, чтобы я могла ответить…

Он бросает мою руку, и продолжает: "Все вы одинаковые. Самки, у которых одно на уме. Привлечь мужика, удержать мужика. Других мыслей нет. Смой это дерьмо, чтобы я тебя такой в своем доме не видел.".

Я глотаю ком, который распирает горло и несусь в ванную. Такое ощущение, что меня разнесет на атомы от ненависти к себе и к нему, от своего нелепого лица, от красной помады, от того, что на других он расценивает помаду как красоту, а на мне как "дрянь". Неужели я всего лишь груша, дерьмо для чужих плевков! Да что там Валентин! Родной отец, плюнул мне в душу, когда бросил. Он ни разу не узнал как я, ни разу не пришел! Чужие дети стали родными, вытеснив ненужную дочь сытыми улыбками и румяными щечками…

Задыхаясь я плачу, мне приходится часто дышать, чтобы не выдать ни звука. Лицо в зеркале корчит безумные гримасы, то широко улыбается, то безумно скалится. Какая же ты уродина Зина! Какая же ты дура! Все дерьмо, что по капле сыпали на меня с новой силой полилось Ниагорой прямо в душу. Я увидела себя ИХ глазами. Все сместилось, одно измерение заполнилось другим, где условия равны, а последствий нет. Я неистово кричу и бьюсь лбом прямо в зеркало. Оно треснуло, оставив в себе струйки моей крови. Хоть что-то мной не побрезговало.

Разбитый лоб, кровь стекающая на глаза, нос, губы. Я смеюсь! Нет, это и правда смешно! Истерика.

Красная, красная кровь. Краснее любой помады, ярче любого красного на земле…

Не успеваю опомниться как с шмумом дверь толкает Валентин.

Он смотрит на меня ошалевшими глазами. Это первая эмоция, которую я увидела на его прекрасном лице за все время.

— Ты что дура? Идиотка! — кричит он, побегая ко мне.

Хватает меня за плечи, прижимая к себе, я чувствую как бьется его сердце. Он сжимает мои волосы в руке и гладит по голове, я вдыхаю запах его тела — идеальный, чистый, отдающий легким теплом.

***

Когда врачи скорой наложили швы, мы соврали, будто я подскользнулась на влажном кафеле и впечаталась в зеркало.

Все оказалось не так страшно как выглядело, хотя врач сказал, что мне повезло. Ведь осколок мог отлететь в глаз, в шею, словом бывали случаи, когда такие ситуации принимали печальный оборот.

Мы сидим на кухне, и Валентин протягивает мне стакан, где на дне болтается бронзовый виски среди гиганских кубиков льда.