Внутри женщины

– В общем-то, у меня и мысли не было сопротивляться. Я не могу сказать, что сильно люблю себя или меня все устраивает. Есть вещи, которые меня серьезно выбешивают в себе, но это точно не лесбийство.

– А что?

– Я отвратительно питаюсь жареной едой и прочей дрянью, причем на ночь. И я до сих пор работаю на работе, которая мне не нравится. Это делает меня куда несчастнее, чем однополая любовь. Но это людей вообще не удивляет и не смущает. Их смущает то, что происходит в моей – моей – постели. С ума сойти.

– А много людей знает? В смысле, ты открыто говоришь про это?

– Нет, я не афиширую, но и не скрываюсь. Если люди узнают, не отрицаю. Но парады за права секс-меньшинств не созываю, боже упаси. По большому счету, меня все устраивает, – Лиза лежала на пледе абсолютно свободно. Редкость, когда мои интервью для этого проекта напрочь лишены скованности и напряжения. Признавать себя такой, какая ты есть, довольно сложно. Особенно впервые. – Мне бы хотелось, чтобы другие люди придавали этому не так много значения. Они пытаются бороться с нами, по крайней мере, в нашей стране, и тем самым еще больше пиарят нас. Одна моя коллега сказала, что если легализировать нас, то дети из обычных семей вырастут геями и лесбиянками. Обалдеть. Почему в школе не учат думать хотя бы три минуты перед тем, как что-то сказать? Если ребенок родился геем или лесбиянкой, то его ничто не остановит: ни разнополые родители, ни разнополые примеры браков близких друзей, соседей, кого угодно. Он – гей, и остановить это нельзя. Можно скрывать, но не остановить. То же самое действует в обратном порядке: если ваш ребенок родился не геем, он навсегда останется таким. Сколько бы вокруг него геев и лесбиянок ни крутилось. Да, его могут пытаться «обратить» в свою «веру», он может посчитать, что это модно или еще что-то в этом роде. Но стать геем только потому, что в стране легализованы однополые браки, если твоя природа иная, – невозможно. Я бы просто посоветовала родителям, которые этого боятся, учить детей слушать свое сердце и следовать за собственным мнением, какие бы люди его ни окружали.

Я пила сок и мысленно кивала. У меня было странное детство: я дружила с рокерами и наркоманами. Позже я стала журналисткой со всеми вытекающими: постоянными бурными вечеринками и рисковыми репортажами. Еще позже меня приняла компания геев и травести. И я никогда не пробовала наркотики, я не стала алкоголичкой, я по-прежнему люблю мужчин. Но почему-то нам проще верить в то, что за наши поступки отвечает наше окружение. И чтобы это как-то подтвердить на практике, мы даже начинаем следовать чужим советам, несмотря на то, что это самый верный способ прожить чужую жизнь.

– Похоже, что самые толерантные люди – это те, которые принадлежат к какому-либо меньшинству.

– И знаешь почему? Потому что меньшинство слабее и вынуждено искать способы выжить. А единственный способ для человечества выжить – это полюбить друг друга.

– Но почему мы этого так до сих пор и не поняли?

– Потому что нам кажется, что мы можем выжить без этого.

Я подвинулась ближе к Лизе. От нее пахло спокойствием, которого моей вечно сомневающейся душе так не хватало. Всегда мне казалось, что я не дотянулась, не оправдала, не соответствовала. Что где-то лучше, что кто-то лучше. Что кто-то обязательно ошибается, а кто-то – уж точно прав. Хотя на самом деле это всего лишь точка зрения.

И выжить без любви точно невозможно.

– А, и еще: напиши, пожалуйста, в своей книге, что лесбиянки – обычные девушки. То есть мы не как сексуальные кошечки из эротического кино или порнографии, но и не кутаемся в мешки, выдранные с мусорки. Мы регулярно моем голову, ходим по магазинам, любим запахи. Кто-то больше модница, кто-то – меньше. Ну, как обычно. И нет среди нас внутри пары той, которая исполняет роль мужчины, и той, которая как бы «за женщину». Мы обе женщины и все. Просто кто-то из нас слабее, а кто-то – сильнее. Так и в гетеро парах. Только вспомни, сколько ты знаешь примеров, в которых жена исполняет роль мужа.

– Знаю.

– Вот. Поэтому хватит уже о ролях. Давно уже пора искоренить эту чушь о мужской роли и женском предназначении в обществе. Каждый делает то, что хочет и может.

Толерантная мысль. Но я еще не доросла до нее ни умом, ни телом. Внутри пары мне нравится именно то, что он – сильный, а я храню для него тот мир, в котором он черпает эти силы. Мне нравится то, что вокруг столько версий любви – я обожаю проводить время со своими друзьями геями и лесбиянками, я люблю встретиться на кофе с травести. Фиолетовые волосы, татуировки на груди, строгая рубашка, застегнутая на все пуговицы, розовые бусы или обилие блестящих страз – Бог улыбается нам совершенно разными лицами. Но за моим обеденным столом должен быть непременно мужчина с крепкими руками, для которого я приготовлю вкусные блюда. А на ужин мы обязательно пригласим друзей, непохожих на нас, чтобы они рассказали свою историю.

– Мы с тобой разные.