Во что мы верим, но не можем доказать: Интеллектуалы XXI века о современной науке

Почему я в это верю? Потому что провести функциональную границу между реальностью и информацией невозможно. Когда мы делаем какое-либо утверждение о мире, о каком-то объекте, его качествах, это утверждение исходит из информации, которой мы располагаем. А научные прогнозы по сути – это сообщения об информации, которую мы надеемся получить в будущем. Поэтому очень соблазнительно верить, что все на свете – просто информация; но при этом мы рискуем впасть в солипсизм и субъективизм. Мы знаем (хотя не можем этого доказать), что реальность существует «вне» нас. Для меня главное доказательство того, что реальность существует независимо от меня, – это случайность отдельного квантового явления – распада радиоактивного атома. Нет никаких скрытых причин для того, чтобы атом распадался с той невероятной скоростью, с какой он это делает.

Следовательно, если реальность существует, и если мы никогда не сможем провести функциональную границу между реальностью и информацией, может оказаться, что реальность и информация – одно и то же. Нам нужна концепция, способная вместить и то и другое.

Это послание от кванта. Это естественное продолжение так называемой копенгагенской интерпретации квантовой механики, гласящей, что мы не должны приписывать объекту те или иные качества до того, как сможем наблюдать их в реальности. Если мы примем утверждение о том, что реальность и информация – одно и то же, то все квантовые загадки и парадоксы – вроде «проблемы измерения» или девяти жизней кота Шредингера – тут же исчезнут. Но при этом цена объединения реальности и информации будет довольно высокой, ведь, если моя гипотеза верна, многие вопросы окажутся бессмысленными. Станет незачем спрашивать, что «на самом деле» происходит в мире. Кот Шредингера – ни живой, ни мертвый, до тех пор пока у нас нет информации о его состоянии.

Кстати, я также верю, что настанет день, когда мы научимся преодолевать «декогерентность» и наблюдать квантовый феномен за пределами защищенной среды лабораторий. Я надеюсь (в отличие от неисследованного кота Шредингера) дожить до этого дня.

Грегори Бенфорд

Грегори Бенфорд – профессор физики плазмы Калифорнийского университета, Ирвин. Автор нескольких научно-фантастических романов. Последний из них – «Рожденный солнцем», сиквел романа «Марсианская раса», опубликованного в 1999 году. Также его перу принадлежит книга «Глубина времени: как люди общаются сквозь тысячелетия».

Почему вообще существуют научные законы? У меня есть возможный ответ, но пока нет доказательств.

Мы, физики, объясняем происхождение и структуру материи и энергии, но не происхождение законов, которым они подчиняются. Применима ли идея причинной обусловленности к происхождению самих законов? Мы сузили диапазон полевых теорий, способных объяснить Большой взрыв в нашей Вселенной, но почему считается, что управляющие ею законы не меняются со временем и действуют всегда?

Можно вообразить Вселенную, в которой законы действуют не всегда. Например, когда мы говорим о чудесах, Вселенная кажется именно такой: чтобы в ней все работало как следует, нужно руководство Господа Бога. Физика, напротив, стремится найти законы в надежде, что они окажутся жесткими и непреложными – например, когда Эйнштейн спрашивал, был ли у Бога выбор, когда Он создавал Вселенную. Сегодня стало модно избегать проблемы выбора: например, утверждать, что существует бесконечное множество вселенных, окруженных другими вселенными, и в них действуют самые разные законы, которые только можно себе представить, со всеми возможными параметрами и последствиями. Само появление этой гипотезы «мультивселенных» указывает на то, что нам до сих пор не удалось достичь нашей великой цели. На мой взгляд, оно противоречит простоте принципа «бритвы Оккама»[24], компенсируя отсутствие понимания бесконечным умножением невидимых сущностей.