Во главе действующего флота

Неоднократно высказывавшиеся предложения о создании дееспособного органа стратегического управления получили практическую реализацию только после начала военных действий на Дальнем Востоке — 2 (15) февраля 1904 г. Николай II утвердил постановление Государственного совета об учреждении стратегической части военно-морского ученого отделения штатной численностью 12 офицеров и оперативных отделений при штабах трех главных портов (Кронштадт, Севастополь и Порт-Артур) со штатом из трех офицеров каждое. Высочайшим приказом от 16 (29) февраля заведующим стратегической частью был назначен капитан 1 ранга Л. А. Брусилов[91]. Однако эти запоздалые и паллиативные меры не смогли обеспечить должного качества подготовки флота и управления его силами в военное время. Достаточно сказать, что «план сосредоточения» флота был в общих чертах намечен оперативным отделением только для Балтийского театра. С началом же войны с Японией, особенно с откомандированием от штаба в августе 1904 г. Л. А. Брусилова (должность оставалась вакантной в течение полутора лет), деятельность этого штабного подразделения и вовсе сошла на нет. Представляется очевидным, что это стало одной из важнейших причин катастрофы на Дальнем Востоке[92].

С. О. Макаров

Как писал впоследствии контр-адмирал И. А. Кононов, «до русско-японской войны… в морском министерстве не было органа, который вел бы оперативную работу и создавал планы войны, подготовлял бы театры военных действий и составлял бы программы судостроения»[93]. В 1912 г. морской министр адмирал И. К. Григорович заметил: «

Если такой штаб (генмор. — Д. К.) был бы до 1903 года, мы, пожалуй, не сунулись бы драться с японцами, а если и начали войну, то подготовка, вероятно, была бы другая и постройка судов и стрельба была бы другая, а не то, когда требовалось выпустить в год не больше 15 снарядов учебных на орудие

»[94].

К слову, в то время проблемы в организации стратегического планирования имели место и в других морских державах. Так, в Великобритании разработка планов применения военно-морских сил входила в число функций первого морского лорда, который активно подключал к решению этой задачи постоянный состав морской академии в Портсмуте. Сведения о потенциальных противниках добывались и обобщались разведывательным органом адмиралтейства (Naval Intelligence Department). В этой связи «Ежемесячник Морского Генерального Штаба» за ноябрь 1909 г. констатировал: «Благодаря такому разделению работы по составлению плана войны и подготовки его к исполнению в трех учреждениях, из коих одно даже не находится в столице, да к тому же не являлось ответственным за результат своих работ, — дело подготовки очевидно находилось в весьма плачевном состоянии»[95]. Только осенью 1909 г. по инициативе первого морского лорда адмирала Дж. Фишера эти функции были переданы созданному «военно-морскому мобилизационному департаменту», которому были подчинены также разведывательный орган и «курсы военно-морских наук».