Во главе кошмаров

– Я не провела в Палагеде и двух месяцев, по количеству прожитых мной кругов я для вас будто неразумное дитя, о чём Совет мне с радостью напомнил, – я отвесила архонтам что-то, лишь отдалённо напоминающее учтивый кивок. – Мне не известны интриги, что вы тут плетёте, и никто с детства не учил меня обращаться с холодным оружием. Слыша мой акцент, вы сомневаетесь, понимаю ли я вашу речь, но одновременно считаете, что моих знаний достаточно для поединка! Ты вызвал меня в круг, уверенный, что у меня сил – как у младенца. И ты мне говоришь про благородство?! – почти не останавливаясь на паузы, громко напомнила я не столько Иолаю, сколько всем присутствующим.

Вероятно, стоило бы проявить уважение к архонтам, принять поражение Иолая и захлопнуть рот. Но я не смогла, ощущая, как натянута каждая мышца в теле. Палец на спусковом крючке подрагивал.

– Вы же переживали о здравии моего Дома и о том, будет ли наследница достаточно сильной, чтобы стать будущим архонтом, – огрызнулась я на притихших членов Совета, мои губы до боли растянулись в злой улыбке, когда они промолчали. Я прекрасно помнила откровение Аспида на вечеринке у Ойзис, он озвучил мнение большинства, если не всех. – Так вот она я! Давайте поссоримся, раз желаете узнать, хватает ли во мне раздора!

Я предложила на полном серьёзе.

Им нужен раздор, я рада поделиться.

Я взглянула на Ойзис, безмолвно напомнив о долге. Она была права, говоря, что её поддержка рано или поздно мне пригодится. Та поняла без слов и ответила мне знакомой безумной улыбкой на очаровательном лице. Архонт Зависти, словно маленький ребёнок, восторженно захлопала в ладоши.

– Вот это представление! Она прекрасна! – едва не взвизгнула от удовольствия Ойзис. – Ареста! Ты посмотри на глаза!

Архонт Гнева поднялась со своего места и стремительно подошла ближе к светящейся стене. Она пригляделась, потом сухо улыбнулась и вернулась на место.

– Это действительно последствия крови Дома Гнева, – заверила она остальных.

Неожиданно все архонты, кроме Майрона, заговорили разом. Тобиас в ярости настаивал, что я сжульничала, Ареста говорила, что гнев мне к лицу, а Меган напомнила, что Гипнос оживил меня частью своей Переправы, значит, иллюзии ― часть меня самой. Ойзис поддержала, что всё по правилам и она готова принять мою победу. Заговорил архонт Соблазна, и все умолкли, очарованные его голосом.

– Кассия, может, и сжульничала, но есть правда в её словах о неопытности. Дом Чревоугодия не оставил ей выбора, поэтому я считаю такой поворот справедливым. Её находчивость против опыта и знаний наследника Чревоугодия.

Как только его неспешная речь завершилась, архонты очнулись и вновь принялись перебивать друг друга. Дедушка сидел расслабленно, вскинув подбородок, всем видом показывая, что он выше этих склок. Он коротко мне кивнул с полуулыбкой.

– Я не стану его убивать, – резко оборвала я их споры. – Но Иолай оскорбил меня и мой Дом. Взамен я требую плату.

– Она заслужила, Тобиас, – согласился Неолай, когда архонт Чревоугодия собрался возразить. – И вправе требовать плату за сохранение жизни твоего сына. Если та будет слишком высока, мы выступим против, подойдёт?

Тобиас нехотя вернулся на место, наградив меня ненавидящим взглядом. Присутствующие умолкли и сосредоточили внимание на мне. Я наклонилась к Иолаю и, не отнимая дула ото лба, содрала с его шеи обещанную Элин артемзию.

– Это – плата за оскорбление моего Дома, – объявила я, пряча украшение за пазухой.

Брови многих архонтов поползли вверх: в деньгах я не нуждалась, но это ожерелье было делом принципа.

– Плата за оскорбление лично меня ещё более простая. Наследник Дома Чревоугодия сможет заплатить её сам, даже не вставая с колен, – заверила я и едва не хмыкнула, когда архонты начали переглядываться, гадая.

Я присела на корточки перед Иолаем. Это простое движение отозвалось болью во всём теле. Он по-прежнему мог меня атаковать, я следила за его лихорадочно бегающим взглядом – вероятно, Иолай просчитывал, как много у него шансов выжить при малейшей попытке что-то сделать. Я сказала, что не намерена убивать его, но не раздумывая пристрелю, если он нападёт.

– Что тебе нужно? – выплюнул Иолай.

– Правда, – с наслаждением растянув слово, оскалилась я. – Сейчас ты расскажешь всем правду про Элиона и изнасилование.

Я специально говорила тихо, чтобы разговор остался только между нами. Лицо Иолая сперва вытянулось, а затем он презрительно рассмеялся. Я с демонстративным недоумением вскинула брови и наклонила голову. Кровь вновь побежала из носа, и я слизала несколько капель с верхней губы. Терпеливо выждала, и Иолай унял своё нервное веселье.

– Нет, – отрезал он.

– Что «нет»?

– Я не стану лгать. Элион насильник, а будь ты его настоящим другом, не стала бы заставлять меня поднимать эту тему. Все уже почти забыли, не стоит ворошить прошлое, – с показной надменностью отчитал меня Иолай, вероятно справившись со страхом, потому что дуло я немного опустила, перестав целиться ему в лицо.