Во главе кошмаров

– И несмотря на неотвратимость, брак с тобой, малышка, в тысячу крат лучше, чем любая из уготованных мне участей. Я уже искренне люблю тебя в качестве друга. Не люби я Кая, то приложил бы все силы, чтобы соблазнить тебя, – усмехнулся он, прежде чем вновь стать серьёзным, – но он… мой лучший друг, и я буду защищать тебя не только ради твоей сохранности, но и ради него. Потому что Кай передал тебя мне, и я не могу даже представить, насколько трудно дался ему этот выбор.

* * *

– Ненавижу делать подобные иллюзии, – недовольно пробормотала Веста, но, вопреки ворчливому бубнежу, повеселела и заметно оживилась, после того как Морос забрал её ночной кошмар.

По её словам, она не могла пересказать увиденный сон, но напоминание о неприятной ночи пульсировало в висках, словно раздражающая головная боль.

– И как создать иллюзию ахакора, которая на самом деле будет сдерживать моё влияние на людей? – прямо спросила я у Гипноса и Мороса.

Они немного задержались, уже давно перевалило за полдень. Мы переоделись в человеческую одежду, чтобы не выделяться в Санкт-Данаме. Стояла середина лета, поэтому Кай и Элион ограничились джинсами и рубашками. Веста нарядилась в одно из своих чёрных платьев, а для меня принесла голубые джинсы, чёрный топ и длинный кардиган. Я время от времени по-глупому улыбалась, чувствуя на ногах кроссовки.

Мы собрались снаружи среди маков, необходимо было разобраться с иллюзией и выехать на встречу с Микелем. Гипнос вымученно улыбнулся, услышав мой вопрос:

– Я не хотел напоминать об этом способе. Попросил Мороса не возвращать тебе те воспоминания, догадываясь о реакции.

Мы с Вестой во все глаза уставились на бога сна, а потом на его брата.

– Ты вернул мне не всё? – оскорблённо бросила я.

– Поверь, это ради твоего же блага. Ну и чтобы Гипнос не боялся показываться тебе на глаза, – со смешком бросил Морос.

Кай и Элион, заинтересованные разговором, подошли ближе.

– Ты владеешь иллюзиями, Кассия. Но они временные и требуют твоей концентрации, – начал объяснять Гипнос, игнорируя мой недовольный взгляд. – На Переправе они более стабильны, но за пределами могут исчезнуть без должной сосредоточенности. Согласись, что это утомляет.

– Утомляет.

– Но можно создать более глубинную иллюзию. Она будет держаться и без твоей концентрации, а уйдёт, только когда ты пожелаешь её убрать.

– Почему вы меня такому не учили? Удобнее сражаться мечом, если не приходится постоянно о нём думать, – обратилась я ко всем сразу, бросив взгляд на Кая и Весту, которые изводили меня тренировками перед поединком в круге.

– К несчастью, такие иллюзии ограничиваются твоим собственным телом. Сейчас ты всё поймёшь, – безрадостно пояснила Веста.

– Верно. Подобное ты делала лишь раз. Перед тем, как я передал тебя Моросу. Тогда мы сотворили твой ахакор и изменили лицо, – согласился Гипнос.

– Проклятье, я наконец понял, что именно ты с ней сделал! – неожиданно зло рявкнул Кай, подаваясь вперёд, но Эль остановил его.

Драки и ссоры нам сейчас нужны меньше всего, а я всё ещё ничего не понимала.

– Всё, хватит болтовни. Показывайте, – приказала я.

Гипнос шумно выдохнул, достал из-за пояса нож и обнажил лезвие. Я нахмурилась, глядя на странное оружие. Деревянная рукоять была длинной, а лезвие – наоборот, коротким и с загнутым острым концом, напоминая плоский коготь.

Я таращилась на нож, ища ответы. Все смотрели на меня в ожидании реакции, но я не знала, должна ли что-то сказать или сделать.

– Гипнос будет рисовать, а я могу одновременно забирать воспоминания. Ты ничего не почувствуешь, – заверил Морос.

– Зачем мне ничего не чувствовать? И что значит рисова… – я осеклась, наконец осознав странность лезвия и почему рукоять столь длинная.

Этот нож словно перо или кисть.

– Ты собираешься вырезать ахакор прямо у меня на руке?!

– Именно, – подтвердил Гипнос, а я отступила на шаг, шокированная его спокойствием. – Точнее, я вырежу узор, а ты сама наложишь по выступившей крови иллюзию, и она будет держаться, пока ты не пожелаешь её снять. Такая иллюзия связана с твоей кровью и плотью, поэтому тебе не придётся постоянно о ней думать, она будет сохраняться сама и работать как настоящий ахакор. Заглушит гул и сдержит твоё невольное влияние на людей.

– Поэтому мы и не могли тебя найти. Иллюзия, созданная самим носителем, не ощущается иллюзией вовсе, – добавила Веста. – Под мнимым ахакором все порезы заживут моментально, но бледные следы останутся на какое-то время. Поэтому если мы снимем иллюзию сразу после возвращения, то узор временно сохранится, но в виде светлых полос.

– Ты же не хотела ахакор, именно потому что от него могут остаться следы.

– После иллюзии остаются безболезненные следы. Они точно сойдут спустя время. Мы проверяли, – разъяснила Веста. – А вот после татуировки, нанесённой и удалённой стандартным способом, не угадаешь. Заживает дольше. У большинства хорошо проходит, но я видела и плохие последствия.

Мой взгляд вновь упал на лезвие в руке Гипноса, меня напугало даже не осознание того, каким способом был сделан прошлый ахакор. Насторожило сказанное Каем.