Во имя Абартона (СИ)

Какое-то время они лежали молча, неподвижно. А потом Мэб прижалась еще теснее, обнимая его за шею. Хотелось сказать, что он сейчас не в лучшей форме, да и вообще, близость излечения позволяет отбросить все страхи и позабыть о«Грёзах», но Реджинальд малодушно промолчал. Просто наслаждался ее близостью, теплом дыхания, запахом трав и цветов, исходящим от растрепанных волос Мэб. Рука сама собой обвилась вокруг ее талии, прижимая крепче.

- Как мы будем искать виновника? - спросила Мэб.

Реджинальд не выдержал и расхохотался, быстро придя к выводу, что делать этого не стоило. Ребра болели.

- Я еле могу говорить, а ты предлагаешь строить планы?

- Хорошо, говорить буду я. Активация защиты должна выявить опасности для Абартона, правильно я поняла? Каким образом? Тебе же тяжело говорить… есть какие-то индикаторы? Опасные люди и предметы будут как-то помечены? Реджи, просто кивни!

- Опасные артефакты перестанут работать, - вздохнул Реджинальд, убедившись, что Мэб от него не отстанет. - Что с людьми — не знаю.

- Мы предполагаем, что в Абартоне пользовались артефактами, позволяющими обойти зелье правды, верно? Значит… Завтра я всех проверю, у меня итоговой зачет в старшекурсников.

Реджинальд не сомневался, что завтра из-за этих ночных «посиделок» оба они попадут в немилость к Льюису, а может и к самому Сэлвину и рискуют застрять в больнице надолго, но промолчал. Лишь прижал Мэб теснее и закрыл глаза, погружаясь в приятную и целительную дремоту.

Глава сорок пятая, в которой говорится о дарах и артефактах

Наутро Мэб в полной мере оценила тот страх, который внушал почти всем студентам поголовно, а также многим преподавателям тишайший доктор Льюис. Он зашел в палату, постоял немного, разглядывая своих сонных пациентов, а потом заговорил тоном тихим, мерным, лишенным какой-либо угрозы. И все равно было страшно. Этим ровным, покойным тоном он расписал все возможные последствия магического истощения, необдуманных поступков, глупостей, и не без удовольствия предрек своим строптивым пациентам близкую и мучительную смерть, если они не поумнеют. А потом сделал какие-то замеры, согнав Мэб с узкой койки, и отправил медсестру за завтраком.

Вернуться к постели Мэб уже не рискнула, несмотря на то, что Льюис ушел. Вместо этого она подтащила поближе стул.

- Он действительно пугает…

- Ты еще с Сэлвином дела не имела, - хмыкнул Реджинальд. - Кое в чем он определенно прав: на подвиги меня пока не тянет. Тебе придется самой все сделать.

Мэб кивнула задумчиво.

- Начну с музея. Там искали что-то и определенно использовали запрещенные амулеты. Только вот… как определять то? Я имею в виду… - Мэб развела руками. - Я могу узнать, применялась или нет магия, понять примерно ее природу — и все.

Реджинальд ухмыльнулся.

- А вот на этот счет у твоего гениального компаньона действительно найдется кое-что полезное.

В результате, покончив со скудным, почти безвкусным больничным завтраком — всегда казалось, он такой, чтобы студенты поменьше залеживались и не симулировали — Мэб получила длинный список рекомендаций, написанный лично доктором Льюисом, и отправилась домой. Хотя она отсутствовала всего ночь, в коттедже словно бы пахло запустением. Виной тому были цветы в палисаднике, увядшие и осыпавшиеся, роняющие под легким ветерком последние лепестки. Увы, они оказались слишком чувствительны к магическому выбросу.

Встревоженная, Мэб первым делом проверила антидот и, следуя указаниям Реджинальда — они тоже были изложены на бумаге и несколько раз подчеркнуты красным карандашом — извлекла и вновь опустила в колбу аметист. Зелье замерцало перламутром и лазурью, что внушало определенную надежду: оно не было испорчено. Повторив процедуру еще дважды, Мэб внимательно изучила колбу, а потом отставила ее. Нет. Искушение несомненно велико, но — нет, не сейчас. Пусть лучше Реджинальд сперва изучит антидот и скажет, готово или нет. Глупо пить непроверенные жидкости. Повторив это вслух — так звучало значительно убедительнее — Мэб сплела вокруг зелья кокон, погружая его в стазис. Сутки потерпят и она, и Реджинальд, и уж тем более зелье.

После Мэб поднялась наверх, переоделась и с немалым сомнением шагнула в спальню Реджинальда. В эту минуту она ощущала себя воровкой, проникшей на запретную территорию. Хотя, с чего бы? В этой комнате она уже была в первую же ночь, когда они вдохнули «Грёзы». Тогда, правда, было и не до смущения, и не до любопытства. В этот раз Мэб остановилась на пороге, оглядываясь. Чары словно бы притупились, она уже не испытывала былого вожделения, но при взгляде на кровать к щекам прилила кровь. Мэб облизнула пересохшие губы и отогнала непрошенные видения. Нет, плохая, очень плохая идея. Льюис за подобное убьет ее. Ну, не убьет, конечно, но залечит до смерти, это точно. Секс в больничной палате — очень плохая идея.