Во имя чести

Гарровик заметил одного особенного клингона, Кулра. Начальник охраны, Кулр был известен среди заключенных своей исключительной жестокостью. Несмотря на политику лагеря отношения к заключенным, которая была установлена несколько лет назад, Кулр находил большое удовольствие в избиениях и прочих домогательствах, большинство из которых проходило незамеченными начальством тюрьмы. Ему объявляли выговор за превышение полномочий, но не более.

Причина этого была проста. Несмотря на его жестокое обращение с заключенными, Кулр был весьма эффективен, сохраняя их производительность, что гарантировало регулярную квоту добытого дилития. Его ненависть к людям была всеобъемлющей, и его главной целью стали выжившие с «Гагарина». В частности Эллиот. Украдкой бросив взгляд через плечо на Эллиот, Гарровик прошептал:

– Сид. Кулр приближается. Веди себя прилично.

Эллиот тоже заметила приближающегося охранника, и Гарровик увидел как сжалась линия ее подбородка. Он знал, что эта едва заметная демонстрация эмоций была единственным признаком опасения, которое она показывала любому из клингонов. Несмотря на годы заточения, Эллиот отказала своим похитителям в удовольствии увидеть себя смирившейся с положением. Хотя Гарровик и другие ее сослуживцы смогли защитить ее от худших тюремных реалий, они не смогли убедить ее вести себя менее провокационно, что в конечном счете пошло бы ей на пользу. Вместо этого Эллиот сохранила неослабевающий дух непочтительности, не выказывая никакого страха перед охранниками невзирая на последствия. Гарровик подозревал, что бывший офицер безопасности просто смирилась с мрачной реальностью своего существования здесь, решив что она одна диктует свое будущее. Если ей предстоит здесь умереть, то это будет на ее условиях, а не на условиях клингонов.

Гарровик наблюдал, как Кулр отвернулся от них, переведя свое внимание на что-то, чего не мог видеть первый офицер «Гагарина». Он громко вздохнул, разделив облегчение во взгляде с Эллиот.

– Похоже он нашел кого-то еще, чтобы порадовать его этим утром, – сказала она. – Мне везет.

Прошла почти неделя с ее последней стычки с Курлом, и она знала что это лишь вопрос времени, когда начальник охраны найдет повод, реальный или мнимый, чтобы побеспокоить ее. Пронзительный крик боли сзади заставил Гарровика вовремя повернуть голову, чтобы увидеть, как болианка упала на землю бесформенной грудой, сложившись пополам. Над упавшей заключенной с жезлом в руке стоял клингон. Гарровик узнал в нем одного из новых охранников, вероятно только что из школы тюремной охраны, принявшего свое первое назначение и еще не акклиматизировавшегося к заведенному порядку лагеря. Гарровик решил, что он просто хотел произвести впечатление на Кулра и начальника лагеря своим энтузиазмом и способностью контролировать беспомощных, невооруженных заключенных.

– Шевелись когда тебе говорят, патак!

Нога охранника ударила беспомощную болианку в грудь. Последовали еще пинки, и пленница попыталась парировать нападение, и завыла от боли, когда потерпела неудачу. Вокруг них другие заключенные сжались от страха перед неистовством охранника, который усилил свое нападение. Если бы его внимание не было так привлечено препирательством, Гарровик бы понял, что последует за этим. К тому времени когда он это осознал, Эллиот сорвалась со своего места и стремительно бросилась к упавшей болианке и ее мучителю.

– Сид! – завопил Гарровик, бросаясь вслед за ней.

Глава 5

Клингон занес ногу, чтобы нанести еще один жестокий удар беззащитной пленнице, когда в него врезалась Эллиот. Хотя массивный клингон был тяжелее ее, она столкнулась с ним с такой силой, что опрокинула их обоих на землю. Когда охранник упал, оглушающий жезл выпал из его руки. Вокруг них остальные заключенные бросились в рассыпную от импровизированной схватки, и кто-то из них оттащили от драки упавшую болианку, когда Эллиот поставила ее на ноги.

– Как тебе это чувство, клингон? – завопила она, нанося яростный удар в лицо все еще не успокоившегося охранника.

Она была готова ударить еще раз, когда сзади ее поймал Гарровик, сгреб в охапку и оттащил от охранника.

– Черт возьми, что ты делаешь? – закричал он на нее, поворачивая ее лицом к себе.

Он видел, что от отдаленной шеренги заключенных к ним приближаются другие охранники. Эллиот вырвала свою руку из его хватки.

– Стивен, он бы ее убил!

Следующие слова Гарровика потерялись в мучительном толчке сзади; каждое нервное окончание его поясницы взорвалось, когда его ноги внезапно отказали. Все что он смог сделать, падая вперед на землю, так это выбросить руки. Едва ударившись о сухую землю тюремного двора, он увидел что Эллиот упала точно также, и ее лицо скривилось от муки. Скрипя зубами от боли, Гарровик повернулся на бок вовремя, чтобы увидеть пару блестящих полированных черных ботинок, остановившихся перед ним.

– Коммандер Гарровик, – произнес Кулр, рисуя в воздухе перед лицом пленника круги концом своего жезла, – разве вы забыли о правиле заключенных оставаться в шеренге?