Во имя Чести

Нижний из «кроликов» оказался очень симпатичным молодым мужчиной с одухотворённым лицом и опушёнными длинными густыми ресницами (на зависть любой девушке) глубокими глазами удивительного синего цвета. Почти чёрные волосы красиво обрамляли очень бледное лицо с высокими скулами и яркими губами. Впрочем, последнее как раз было вполне объяснимо; объяснение это сейчас оказывало первую помощь пострадавшему.

Николай застенчиво улыбнулся и, слегка сутулясь, подскочил с места, чтобы оказаться поближе к своей половинке. В итоге страдающего неординарного потомка древних ирландских кельтов увели в медблок втроём.

— Хорошая реакция, — одобрительно кивнул Макс. — Иди сюда, будем тебя проверять.

— А где же мужская солидарность? — поинтересовалась я, стряхивая оцепенение и отгоняя тревожные мысли о не сказать — неадекватности, но по меньшей мере несоразмерности собственных ощущений произошедшим событиям.

— Я тоже не люблю, когда меня трогают, — он нервно передёрнул плечами. — Кто знает, с какой целью они на самом деле это делают?

— Тут, по-моему, цель была очевидна, — хмыкнула я, опускаясь в штурманское кресло.

— Их может быть несколько. Например, он пытался подселить тебе паразитов, которые живут у него под кожей. Но он не успел, ты молодец, — кивнул он.

— Откуда ты знаешь?

— Я же видел, — пилот пожал плечами. Ах да, я совсем забыла, с кем разговариваю. Хотя я что-то уже сомневаюсь, что он действительно принимает свои лекарства…

До самого конца корабельного дня Макс помогал мне освоиться с тонкостями управления «Чёрной кошки», подкидывал задачки по построению маршрутов — сначала на время, потом на сложность. Он действительно оказался самым настоящим гением; примерно как Валерка в своих вирусах, этот тип разбирался в устройстве корабля, в математике, физике и ещё некоторых областях. С ним было очень интересно общаться: при всей обширности знаний, говорил он совершенно не заумно. Хотя все его слова приходилось очень тщательно фильтровать, потому что действительно ценная информация там разбавлялась увлекательным и захватывающим бредом.

Некоторое время процесс контролировал Этьен; правда, вмешиваться он не нашёл нужным, только предупредил меня лишний раз про удалённость от реальности некоторых соображений пилота.

Саймон от моего удара оправился быстро, и даже не обиделся. Наверное, потому, что никаких необратимых последствий наш с ним «близкий контакт» не возымел. Наоборот, мужчина косился на меня с некоторой толикой уважения. И это не могло не радовать: в таком тесном коллективе конфликт мог испортить жизнь всем.

А когда я после ужина легла спать (так, к слову, и не познакомившись с загадочной Дарлой и её голосами в голове), мне приснился сон. И лучше бы это был кошмар про моего трагически погибшего предшественника…

Мне снился Инг. Мы стояли на берегу того самого памятного озерца и были одеты так, как мне нравилось больше всего: я — в его рубашку, он — в одни только лёгкие домашние брюки. Мужчина прижимал меня к себе так крепко, что было тяжело дышать, но ослабить эти тиски желания не было. Наоборот, очень хотелось прильнуть к нему ещё плотнее, каждой клеточкой тела; завернуться в его тепло как в одеяло, с ног до головы.

— Мне кажется, арая, я схожу с ума, — тихо проговорил он. — Я чувствую тебя так, как будто ты находишься совсем рядом, но не могу прикоснуться.

— Мне… так хочется, чтобы ты был рядом, — тихонько всхлипнула я в ответ. Это ведь всего лишь сон, так почему не признаться в этом хотя бы своему подсознанию? — Я ужасно скучаю.

— Я тоже, — шепнул дориец и с тяжёлым прерывистым вздохом склонился ко мне, жадно и требовательно целуя.

Проснулась я с ощущением сосущей пустоты в груди и на мокрой подушке. Хотя нос при этом распухшим не был, а глаза не были заплаканными; слюной я её что ли закапала? Злобно выругавшись себе под нос, я подорвалась с кровати и принялась за утреннюю разминку. В усиленном варианте. Потому что как ещё избавиться от этого отвратительного ощущения обманутости и украденного удовольствия, — как будто поманили чем-то невероятно вкусным, а потом под самым носом спустили всю эту красоту в утилизатор, — я не знала.

Пока добралась до пищеблока, настроение несколько выровнялось. Ну, подумаешь, приснился мне сон! Это небось из-за выходки Саймона; растревожил воспоминания, ирландец недобитый. Пройдёт.