Во имя Империи!

Юница мгновенно соскальзывает с моих рук и, замерев, смотрит на Светлану, хозяйничающую на кухне. Следом за нами входит Аора, тоже застывает на месте. Укоризненный беспомощный взгляд на меня:

– Ты обманул… Ты уже женат…

– Дорогая, позволь представить тебе мою дочь, Свету. – Тут же на русском обращаюсь к дочери: – Светик, угадала. Это Юница. А это… гхм… Твоя мачеха. Аора.

По лицу дочери пробегает тень, но лишь на мгновение. Понятно, что называть мою жену мамой она не станет ни за что. Для этого разница в возрасте у обеих слишком мала. Всего два года. Вот такая я скотина, нашёл себе молоденькую.

Света несколько мгновений раздумывает, потом говорит:

– Уж лучше я её только по имени звать буду. И пусть на большее не претендует.

– Она не будет. Не волнуйся. Только я буду рад, если вы найдёте общий язык. И… да, учитывай, что моя половина беременна. Только срок пока очень мал.

– Ой, папка… – Света медленно опускается на табуретку. – Да ты что?! Вот это обрадовал! – Вдруг срывается с места, в мгновение ока преодолев те три метра, что нас разделяют, повисает у меня на шее, болтая ногами. Затем столь же стремительно подлетает к мачехе, целует её в щёку, потом спохватывается: – Так, пап, короче, сам понимаешь. У меня малая с мужиком, так что я на чуть-чуть. Завтрак на столе, здесь… – кладёт лист бумаги, извлечённый из кармана такого же точно сарафана, как и на Аоре, только другой расцветки, на стол, – список курсов языка и адаптации. Все телефоны, адрес и прочее. Там же контакты специальной школы для сестрёнки. У нас таких детишек много, и пришлось вот организовать. Так что питайтесь… А, кстати, Аора готовить умеет хоть? Я вижу, она у тебя из высшего света? – Ехидно прищуривается, глядя на по-прежнему неподвижную мою жену.

– Дорогая, тут интересуются, ты готовить умеешь?

Она гордо вздёргивает точёный носик:

– Получше некоторых! Любая женщина должна уметь готовить! Иначе как она может быть женой?

Обращаюсь к Свете:

– Умеет. Так что приходите завтра на обед. Похвастаемся.

Дочка кивает и испаряется, удивительно ловко просочившись между мачехой и сестрой. Тишина. Я рассматриваю стол, заставленный кучей тарелок и чашек, а Юница произносит:

– Пап, а что это было?

Вздыхаю:

– Твоя старшая сестра, милая. Света.

– Ой… – Неожиданно для меня дочка усаживается прямо на пол, скрестив ноги, как говорится, по-турецки и подперев задумчиво щёчку: – Она всегда такая быстрая?

Пожимаю плечами:

– Насколько я помню, всегда. Ни минуты не могла усидеть на месте. – Спохватываюсь: – Так, хватит тут полы попой протирать! Бегом умываться, и за стол.

Аора подхватывает дочку с пола, бросает на меня злой взгляд – это ещё с чего? – убегает. Я включаю чайник, снова рассматриваю стол. Сухой перекус, принятый у нас в семье. Ни супов, ни каш, как заведено в Русии, только бутерброды, тонко нарезанная ветчина, сыр, колбасы. Ну и, как апофеоз всему, – кусок гигантской клубники, нарезанный ломтиками на манер арбузных. Ещё – яблоки, груши, ваза сочной черешни. Аккуратно расставленные чашки, блюдца, всё на троих. А, вот ещё – кредитная карточка и короткая записка: «Папа, пока ты там ломал кровать наверху, приходил курьер. Тут твоя зарплата за время в Русии». Чувствую, что предательская краска начинает наползать на мои щёки. Поэтому от греха подальше кидаю смятый клочок бумаги в мусорку. Слышу шаги – на пороге снова появляются мои дамы. Юница уже смотрит бодро и шустро влезает на табурет, ожидая маму. Та всё ещё злится. Но видно, что уже отходит. Обнимаю её за талию сзади и усаживаю за стол. Затем устраиваюсь сам, беру чайник.

– Девочки, у нас, на Руси, с утра не готовят. Так что давайте привыкать к нашим обычаям. Берите, кому что приглянется… – Открываю сахарницу. – Тебе кофе или чай?

Аора задумывается на мгновение, потом решительно встряхивает головкой:

– Чай.

– А мне – кофе… – тянет Юница.

Достаю молоко из холодильника, развожу растворимый порошок в кипятке, добавляю сахар и доливаю молоком. Пододвигаю дочери:

– Пробуй.

Она делает глоток, счастливо жмурится:

– Вкусно!

Ухватывает здоровенный бутерброд с ветчиной, вгрызается зубками. Потом вроде как хочет опять высказаться, но, поймав предостерегающий мамин взгляд, просто жуёт, запивая кофе. Аора, в противоположность ведущей себя расслабленно в домашней обстановке дочери, немного напряжена. Держит спинку прямо, демонстрируя безупречную осанку, чуть отставляет мизинчик, когда подносит чашку к губам. Я просто улыбаюсь. Хорошо-то как!..