Во имя Камелота (СИ)

— И то, и другое. — Он вдруг засмеялся, как сумасшедший. — Но какая занимательная история, да? Ты представляешь — девчонка из будущего. Ты знал, что там запрещено ходить с мечами, а вместо рыцарей… как же ее… полиция! Что за название!

Гавейн, изумляясь внезапному веселью друга, просто смотрел на него. Но смех мага был так заразителен, что рыцарь невольно рассмеялся в ответ.

— Знаешь, несмотря на то, что ты прожил много десятков лет, иногда ты кажешься мне таким ребенком, — он покачал головой.

Мерлин вмиг стал серьезным.

— Что еще она сказала тебе? — резко сменил тему.

— Что хочет покинуть Логрес сегодня же и просила проводить к кромлеху этой ночью.

— И ты говоришь мне об этом только сейчас?!

— Спокойно, — Гавейн поднял ладони. — Уходя, я запер ее в спальне.

— Уходя? — лукавый вопрос.

— Ты же не думал, что она рассказала мне все это за приятной прогулкой по саду замка? — парировал Гавейн.

Мерлин пожал плечами.

— Итак, теперь у нас троих есть тайна от короля, — заключил он. — И нет никакого решения.

— Я не буду долго скрывать это от Артура, — предупредил Гавейн. — У вас есть время до конца путешествия максимум, прежде чем я буду вынужден сказать ему.

— Долг превыше дружбы и любви? — Мерлин вздернул бровь, смотря на рыцаря с прищуром.

— Я уже говорил тебе, что о любви речи не идет. Я поклялся верой и правдой служить Артуру, и я исполню эту клятву.

Гавейн встал, собираясь уходить.

— У вас есть время до конца путешествия, чтобы найти решение, — повторил.

— У нас есть, — поправил его Мерлин. — Тебе ведь небезразлична судьба этой девчонки, правда?

***

Трина металась по комнате раненым животным. Конечно, перед уходом Гавейна она чувствовала решимость бороться, найти выход, отправиться с Артуром в путешествие по Логресу, признаться, просить… Делать, что угодно, чтобы не сдаваться.

Но когда дверной замок щелкнул с другой стороны, решимость эта поубавилась. Если уж Гавейн, который еще пару часов назад был к ней так добр и нежен, запирает ее, как преступницу, что уж говорить об Артуре… Даже доброты короля не хватит на то, чтобы простить такую ложь. А хватит ли ему смелости и сумасшествия поверить, как поверили Мерлин и Гавейн? Будет ли он думать так, как его рыцарь, что она могла бы выдумать что-то лучшее, если бы хотела навредить, если бы и впрямь хотела лгать?

Трина подошла к окну, вглядываясь в лес за стенами Камелота. Посмотрела вниз, признавая, что выпрыгнуть было бы большей глупостью, чем остаться в замке и продолжать притворяться землячкой Мерлина. Нет и шанса, что она не разобьется у подножья башни. Тогда уж точно будет бесполезной для бабушки и ковена.

Если ты сдалась, ты мертва.

И если ты мертва, ты тоже сдалась, подумала глупо, из груди вырвался истеричный смешок.

Ты же хочешь жить, Трина?

О, она хотела. А еще она очень хотела, чтобы жили ее родные.

Вдох. Выдох. Еще раз.

«Не сдавайся, Трина. Борись».

Глава 12. Витчшир

Все тело ныло. Они были в пути уже несколько дней, и Трина, не привыкшая к верховой езде, чувствовала, как одна за одной каменеют мышцы, отдаваясь болью. К концу пятого дня от этой боли не отвлекали даже красоты Логреса, которые поначалу Трина разглядывала с восхищением, настолько явным, что Мерлину пришлось подъехать к ней и прошипеть на ухо:

— Девочка, не гляди так, словно никогда не видела собственного королевства.

— Разве многие, как ты, выезжают за пределы своей деревни? — парировала в тон ему.

Маг недовольно скривил губы:

— Разумно. Но все же следи за тем, что делаешь и говоришь. Не выдай себя раньше времени.

Трина кивнула, не потрудившись ответить. После утра, следующего за Белтайном, отношения между ней и магом заметно ухудшились. Он был обижен, что она открылась без его ведома рыцарю. Она — что он так не говорил и не советовал ничего более внятного, чем чтение книг в королевской библиотеке, дежурные фразы про доверие Артура и победу над Морганой. Особенно злило, что на вопросы, как одолеть ведьму, он вообще не отвечал.

— Итак, девочка, ты решила всем выболтать нашу тайну или не устояла только перед своим красавцем-наставником? — тон мага был ворчливым и укоряющим, когда утром после майской ночи он явился в ее спальню вместо Джудит. Едва увидев его, Трина поняла: ее ждет выговор. И оказалась права.

Трина молчала, надувшись. Ей не нравилось, что Мерлин отчитывает ее, как девчонку, но и возразить было нечего: они договорились хранить секрет, а она не сдержала этого обещания.