Во имя Камелота (СИ)

Увидев остальных невредимыми, в безопасности, Трина выдохнула и почувствовала, как еда охотнее лезет в горло, не застревая где-то непроглоченным комом. А от эля, кружка которого подходила к окну, и вовсе становилось легко.

— Какие красавчики пожаловали! — услышала Трина слащавый голос барменши и мгновенно обернулась. У стойки стояли Артур и Гавейн, широко улыбаясь. Улыбка короля была приветливой, привлекательной, но улыбка Гавейна… вышла соблазнительной и грешной, и Трине отчего-то неистово захотелось его стукнуть. Особенно, когда барменша ответила своей.

Трина крепче сжала ручку кружки, борясь с желание запустить ей в рыжеволосую красотку.

Артур и Гавейн начали о чем-то болтать с барменшей, и спустя пару минут она выдала им несколько дверных ключей и крикнула прислуживающим мальчишкам:

— Бард! Агро! Налейте и принесите нашим новым гостям эля и вина, да поживее! И ужин!

Мальчишки метнулись врассыпную, кто на кухню, кто за стойку, а Трина заметила, как барменша аккуратно прячет в лиф горсть золотых сверкающих монет.

Да уж, определенно хороший план не выдавать в себе богатых особо, разбрасываясь деньгами. Впрочем, возможно, торговцы в Логресе тоже были не из бедных, Трина не знала.

Она едва не поперхнулась элем, когда увидела, как Гавейн, отходя от стойки, целует барменше руку и та краснеет, слово созревший на грядке помидор.

Трина и сама чувствовала, что краснеет. Только от злости. Желание запустить в этих обоих кружкой все возрастало.

Она вдруг вспомнила, что говорили рыцари о Гавейне, когда она только прибыла в Камелот. Что женщины и выпивка были его еженощными спутниками, и мало кто мог соревноваться с ним в количестве того и другого. Щеки запылали жаром. С тех пор, с первых дней пребывания, она больше не думала об этом. Тренировки, дружеское общение, отзывы слуг заставили забыть о том, что говорят о ее наставнике лучшие друзья. А что, если он, и правда, был бабником и пьяницей? Тогда ей было бы легче его не…

«Если любовь мешает долгу, не впускай ее в свое сердце. Не люби», — непрошенно всплыли в голове слова Мерлина. А ведь она пообещала ему, что разлюбит. Что будет бороться с чувствами.

И она должна. Не ради мага, но ради себя. Влюбляться в Гавейна было очень плохой идеей, будь он благородным и верным или распутником: совсем скоро она признается Артуру, заберет Грааль и Мерлина и отправится обратно, в двадцать первый век. Туда, где Гавейн существует только в легендах.

«В которых далеко не так прекрасен, как в реальности», — еще одна лишняя мысль.

Да что это с ней? Трина осуждающе взглянула на остатки эля в кружке. Должно быть, это он играл злую шутку, заставляя ее поддаваться размышлениям и эмоциям. Пожалуй, хватит.

Она резко встала, сказав Персивалю, что собирается спать. Джудит тут же поспешила за ней. Вскочил и Мордред, но Трина пригвоздила его к месту, жестко сообщив, что если за ней на каждом шагу будет ходить охрана, кто-нибудь да заподозрит, что она не просто заезжая торговка.

Рассудив, что до второго этажа Трина сама может добраться без приключений, рыцари неохотно отпустили ее.

В комнате было душно, несмотря на то, что из открытого окна дул поднявшийся к ночи ветер.

— Желаете отправиться ко сну, миледи? Я помогу вам…

Трина покачала головой.

— Я хочу прогуляться, — неожиданно выпалила, и служанка округлила полные ужаса глаза.

— Но, миледи, нам нельзя выходить!

— Я хочу прогуляться одна, — добавила, и вовсе шокируя служанку. — Никто не заметит. К тому же, сэр Гавейн научил меня обращаться с оружием…

— Вы не понимаете, миледи! Ночью в поселениях небезопасно…

— Я выросла в одном из таких, помнишь? — бросила Трина, ища аргументы в пользу своей казавшейся даже ей самой безумной идеи.

Джудит упрямо покачала головой.

— Я должна сообщить…

— Нет. — Отрезала. — Я приказываю тебе, Джудит, никому не говорить.

Запрещенный прием. Но Трина не была уверена, что он сработает: кого служанка боялась больше — рыцарей или ее? Ответ очевиден.

Но Джудит неожиданно согласилась.

— Хорошо. Но я пойду с вами.

Этого еще не хватало.

— Или так, или я скажу рыцарям, — настаивала Джудит, и Трине пришлось согласиться.

Спустившись по лестнице, Трина изо всех сил молилась, чтобы рыцари не заметили, как она пробирается к двери. На ее счастье в трактир только что вошло еще несколько человек, и Трина решила, что за их спинами вполне получится спрятаться. Да и не будут же ее спутники все время пялиться на дверь? Решив в этом убедиться, она быстро оглядела рыцарей: они были заняты разговорами, не обращая внимание на происходящее. На коленях почти всех из них, кроме Артура, Мерлина и Мордреда, сидело по девице. Трина скривилась. Решимость ее возросла. Пока они тут развлекаются, она тоже имеет право на свободную прогулку. Хотя бы подышать воздухом у трактира, а не сидеть в пыльной комнате…