Во имя любви

Джейн не ожидала, что именно сегодня вечером ей придется принять это решение, но, видя выражение лица Джона, такое умоляющее и отчаянное, она не смогла отказать ему.

— Если только это сможет убедить тебя, дать тебе необходимую уверенность… — она с трудом перевела дыхание, — тогда оставайся со мной, Джон.

— Не здесь… — Он прижал ее к себе так, что она не видела его лица, а только слышала его голос, низкий и дрожащий. — Не здесь — в коттедже.

Она испугалась:

— В Корнуолле?

— Нет. У меня, на реке. Мы сможем добраться туда за час.

Целый час. Это была отсрочка, на которую она с радостью согласилась.

— Мне нужно взять с собой кое-что. Ты подождешь или вернешься за мной?

— Тебе придется поехать туда раньше меня.

— Зачем?

— Мне нужно кое-что уладить сначала — убедиться, что мой агент не побеспокоит меня до конца недели.

Он отстранил ее от себя, и она снова увидела его лицо, заметив, что его лоб покрылся испариной, а один глаз нервно задергался.

— Ты можешь поехать в моей машине, Джейн. В это время суток ты будешь там через полчаса.

Когда ты распакуешь вещи и устроишься там, я уже приеду.

— Я лучше подожду тебя, — попросила она, — как глупо ехать поодиночке.

— Я так хочу. Ты приедешь и будешь ждать меня. У меня будет чувство, что я возвращаюсь домой. Ты можешь это понять?

Она согласилась, принимая неизбежное. Без чувств и мыслей она собрала сумку с необходимыми на ночь вещами, добавив пару платьев, уместных в деревне, и покорно пошла за Джоном к его машине.

Только оказавшись на месте водителя, она вновь смогла заговорить, стараясь избегать прямых взглядов, чтобы не растерять спокойствия.

— А на какой машине ты поедешь?

— Найму какую-нибудь. — Он наклонился и через окно поцеловал ее в лоб. — Веди осторожно, дорогая. Благослови тебя Господь.

Она не успела ничего ответить, а он уже шагал прочь по мостовой.

— Джон! — позвала она, но он не слышал ее.

Потом она так и не могла вспомнить это одинокое путешествие до Темз-Вэлли, в памяти остались только огни лондонского аэропорта, который остался позади, и горбатый мост через реку.

Джон снабдил ее такими точными инструкциями, что она без труда отыскала коттедж; где-то вдалеке часы пробили час ночи, когда она наконец вышла из машины, повернула ключ в замке дубовой двери и тут же очутилась в другом столетии.

Весь коттедж был заставлен изысканной мебелью в стиле эпохи Тюдоров, и хотя он был невелик, но в нем было все, что нужно, чтобы он мог служить идеальным гнездышком для медового месяца: начиная от центрального отопления и до кладовой, набитой консервированными деликатесами. Наверху, в единственной спальне коттеджа, она распаковала свою сумку и повесила вещи в пахнущий лавандой шкаф, упорно стараясь не смотреть на кровать с пологом на четырех столбиках, которая заполняла почти всю комнату.

После этого ей нечего было делать, только ждать; чтобы снять напряжение, она решила принять ванну. Она долго лежала в теплой воде, жара и пар скоро расслабили ее; затем, надев ночную сорочку и пеньюар, она вернулась в гостиную и свернулась клубочком на диване перед электрическим камином.

Она решительно старалась не думать о будущем, но ее блуждающие мысли не подчинялись ей. Разве это испуганное, дрожащее тело могло принадлежать влюбленной женщине? Она невольно вздрогнула и, осмотрев свою шифоновую сорочку, пожалела, что у нее нет ничего более закрытого. Если бы только она ждала сейчас Николаса! Если бы ее ожидали его прикосновения. Застонав, она спрятала лицо в подушках и лежала так неподвижно, пригретая теплом камина и обласканная тишиной, пока наконец не задремала.

Она испуганно проснулась, услышав шум машины. Мотор заглох, послышались шаги по дорожке, и открылась входная дверь. Она схватилась дрожащими руками за горло и вскочила, дико озираясь кругом, как будто ища убежища. Но бежать было некуда, а дверь в гостиную вот-вот должна была открыться.

Не веря себе, она смотрела на мужчину, стоящего перед ней. Не сошла ли она с ума? Может, душевные страдания заставляют ее бежать от реальности в мир фантазий? Но фигура, приближающаяся к ней, была реальной, а его голос не был плодом ее воображения.

— Джейн, — произнес Николас.

— Как ты узнал, что я здесь?! — закричала она. — Зачем ты пришел?

— Джон прислал меня.

Это было слишком невероятным, чтобы не быть правдой, и ей пришлось облокотиться на спинку ближайшего стула, чтобы не упасть.

— Почему? — прошептала она. — Почему?

— Потому что у него больше здравого смысла, чем у нас обоих. — Голос Николаса звучал спокойно, его движения были неторопливы, когда он наливал себе виски из графина, стоящего на буфете, а затем наполнял стакан содовой. — Ты простудишься, если будешь стоять у окна, Джейн. Иди сюда и сядь возле огня. — Он тоже подошел к камину и ждал, когда она вновь усядется на диван, чтобы продолжить: — Давай взглянем в лицо фактам и обдумаем наше положение.

Все еще не в состоянии четко размышлять, она изумленно смотрела на него, слушая, как он говорит ровным тоном: